У Эйзенхауэра не было твердого убеждения на сей счет. Он относился к таким предложениям как к чистой фантазии, не имеющей отношения к реальности. Он объявил 6 марта, что отклоняет все предложения о постройке самолетов с ядерным двигателем, поскольку такие усилия, имеющие под собой скорее престижные соображения, были бы потерей ценнейших ресурсов и талантов. Ученые отнеслись критически к такому заявлению. Эйзенхауэр игнорировал их мнение.
31 января Соединенные Штаты вывели на орбиту свой первый спутник, но этот запуск вызвал почти такое же замешательство, как и неудача с "Авангардом", потому что спутник, названный "Эксплорер I", весил всего тридцать один фунт. В марте наконец военные моряки осуществили пуск ракеты "Авангард", но спутник, который она доставила на орбиту, весил всего три фунта. Замешательство усилилось в мае, когда русские запустили в космос второй спутник весом в три тысячи фунтов.
Основной принцип Эйзенхауэра в подходе к созданию ракет и спутников заключался в том, чтобы дать каждому роду войск возможность выполнять собственную программу и надеяться, что хоть одна из этих программ обеспечит прорыв. Результат оказался плачевным. Генералы и адмиралы пререкались друг с другом, высказывали пренебрежительные замечания по поводу усилий, предпринимавшихся их коллегами из другого рода войск, и игнорировали министра обороны. В январе 1958 года Эйзенхауэр предложил провести реорганизацию в Пентагоне. Он хотел предоставить больше власти министру обороны и держать начальников штабов родов войск подальше от комитетов Конгресса (где они всегда говорили, что Администрация Эйзенхауэра не выделяет достаточных средств для выполнения стоящих перед ними задач). Однако Конгресс совсем не хотел отказываться от своей прерогативы — выделять средства каждому роду войск в отдельности. Некоторые критики Эйзенхауэра даже утверждали, что он пытается создать Генеральный штаб по прусскому образцу. Другие обращали внимание на то, что Эйзенхауэр хочет осуществить централизацию наверху, но при этом игнорирует реальную проблему — потери и дублирование при выполнении космической программы; они хотели, чтобы он объединил деятельность нескольких ведомств по освоению космоса в одно суперуправление вне рамок Министерства обороны.
Эйзенхауэр был против создания отдельного Министерства космоса. Он опасался, что для этого учреждения приоритетом станут спутники, тогда как он хотел, чтобы приоритет оставался за ракетами. Он сожалел, что нельзя объединить все усилия по освоению космоса под крылом Министерства обороны, и он не стал предпринимать никаких действий по реализации полета на Луну или других престижных программ, так как не хотел "тратить таланты и т. д.на участие в спецпрограммзх вне системы Министерства обороны" *18.
Но Президент не мог удержаться на такой позиции, против нее выступали почти все демократы, большинство республиканцев, ученых и ведущих обозревателей газет. 2 апреля он уступил, обратившись к Конгрессу учредить Национальное управление по аэронавтике и исследованию космоса (НАСА). Законопроект предусматривал, что НАСА будет контролировать всю деятельность, связанную с исследованием космоса, "за исключением тех вопросов, которые в соответствии с решением Президента относятся к области национальной обороны". Две недели спустя на пресс-конференции Джеймс Рестон сказал, что нередко задумывался над тем, почему Президенту потребовалось пять лет, чтобы подойти к проблеме создания НАСА.
"Я полагаю, что мой ответ на этот вопрос следует из того, что за эти пять лет у меня было множество неприятностей", — отрезал Эйзенхауэр. После этого его речь стала просто непостижимой. Даже откорректированный редакторами стенограмм его ответ звучал так: "...мне кажется, что это был значительный фактор, что мы должны продвигаться в споре, который, по моему мнению, стал очень, очень важным"*19. С плохим синтаксисом или без него, несмотря на опасения Эйзенхауэра, Соединенные Штаты получили гражданское управление по исследованию космоса.