Де Сегюр, осмелев, ответствовал:
– Благодарю Вас, Ваше Императорское Величество! Я счастлив передать вам удовольствие, кое испытывает король Франции за то, что вами было принято наше посредничество между Голландией и Австрией, хотя наш министр иностранных дел, граф Верженн удивлялся, для чего вы так не желали оного участия прежде.
Императрица улыбнулась, устало повела глазами в сторону Остермана:
– Что же удивляться, граф? – мягко возразила она. – Предыдущий ваш министр не щадил самолюбия ни императрицы Елизаветы, ни, теперь – мое. Я уверена, что именно герцог Шаузель вдохновил злоречивое сочинение аббата Шаппа о нашей стране, вынудив меня написать обратное его произведению сочинение под названием «Антидот». Возможно, вы читали его, граф?
Де Сегюр шаркнув ногой, ответствовал:
– К несчастью, Ваше Императорское Величество, не пришлось еще прочесть, но я непременно восполню сей пробел.
Императрица, милостиво кивнув, продолжила:
– Окроме того, в свое время, герцог Шаузель был супротив избрания короля Станислава-Августа Понятовского, и, ко всему, поддерживал Оттоманскую империю.
Императрица замолчала.
Граф де Сегюр понял, что появился удобный момент, когда надобно изложить главную свою цель приезда.
– Я все понимаю, Ваше Императорское Величество, – сказал он, склонившись, паки, шаркнув ногой. – Но теперь, после того, как Шаузеля более нет, на его месте граф де Верженн, все меняется и, надеюсь, мы сможем договориться, хотя бы для начала, о взаимовыгодной торговле.
Императрица посмотрела на него долгим внимательным взглядом, засим, слегка склонив голову, изрекла:
– Кто его знает, граф? Спешить не стоит, время покажет, господин де Сегюр. Ваш предшественник, маркиз де Вернак, не сумел доказать преимуществ торговли с Францией.
Императрица кивнула вице-канцлеру графу Остерману, и тот подошел к французскому послу обменяться аккредитивными грамотами.
Между тем, императрица мягко обратилась к дипломату:
– Кого, граф, вы знаете в Париже из наших подданных?
– О! Я знаком с очень красивой парой князей Голицыных. Они недавно прибыли к нам, как я понял, дабы дать хорошее образование своим сыновьям.
– Вы говорите о моей фрейлине Голицыне Наталье Петровне и ее муже Владимире. Совсем недавно, пред отъездом, моя фрейлина доложила, что хочет образовать детей и поправить здоровье своего мужа.
Де Сегюр улыбнулся:
– Да, князь Голицын уже успел зарекомендовать себя там, как большой любитель карточной игры.
Екатерина, подняв брови, возразила:
– Зная железный характер его жены, я уверена, она не даст ему разорить сим свое семейство.
Де Сегюр, выказывая свое согласие, паки склонился пред Ея Величеством.
Государыня Екатерина Алексеевна ласково предложила ему: – Будем рады видеть вас, граф, вечером на обеде. Сегодни же, вы можете представиться здесь, во дворце, Великому князю Павлу Петровичу.
Де Сегюр, поклонившись, радостно ответствовал:
– Премного благодарен! Всенепременно, Ваше Императорское Величество!
Засим, де Сегюр поняв, что пора раскланиваться и удалиться, паки взмахнув своей шляпой, склонился перед императрицей.
Попрощавшись с французским послом, Екатерина дала указание графу Остерману, осведомиться, что из себя представляет граф Луи-Филипп де Сегюр поподробнее и удалилась в свои покои, не пожелав более никого принять.
Записки императрицы:
С. Г. Зорич сегодни, быв на аудиенции, сумел оправдаться касательно фальшивых ассигнаций. Но теперь он уволен с военной службы, за ним установлено негласное наблюдение. Его родственники Зановичи арестованы и препровождены в крепость еще месяц назад.
После императорского обеда в Зимнем дворце, граф де Сегюр, возвратился домой в приподнятом, можно сказать, восторженном настроении: на первой же аудиенции императрица произвела на него неизгладимое впечатление. Во время обеда, она, кажется, говорила токмо с ним. Де Сегюр полагал теперь, что более любезной женщины, ему не приходилась встречать. Он сразу же поделился своими впечатлениями с поверенным в делах, Колиньером.
– Что ж вы хотите? – ответил на его восторги временный поверенный. – Вы – новый молодой человек, дипломат, собой видный, благородного происхождения, умеющий поддержать умный разговор. Ей самой было приятно поговорить с вами.
Де Сегюр молчал, мечтательно улыбаясь. Колиньер, перебирая бумаги, резко обернулся к нему и задорно спросил:
– Вы же не молчали во время обеда, а красиво, как вы умеете, говорили, не правда ли? О чем говорили? Ведь всем известно умение императрицы вести беседы.