«Король вообразил себе, будто Александра пообещала ему сменить веру и дать обед по лютеранскому обряду, и что она выходит за него на этом условии <…> Она сказала мне со свойственными ей искренностью и наивностью, как он говорил ей, что в день коронации она должна будет дать [лютеранский] обет вместе с ним, а она повторяла лишь: «Конечно, если я смогу и если бабушка позволит»».
Александра, несостоявшаяся невеста, так полностью и не оправилась от случившегося. Когда ее бабушка умерла, ее отец, новый император Павел, выдал Александру за эрцгерцога из рода Габсбургов. Брак оказался несчастливым, и в семнадцать лет она умерла при родах. 1 ноября 1796 года Густав был коронован как король Густав IV. В конечном счете он женился на принцессе Фредерике Баденской, младшей сестре великой княгини Елизаветы, жены внука Екатерины Александра.
73
Смерть Екатерины Великой
Вечером в четверг 4 ноября 1796 года Екатерина в последний раз появилась на публике, когда в Эрмитаже собралась небольшая компания ее друзей. Среди них был Лев Нарышкин, который за сорок лет до этого получал предложение вместе с Сергеем Салтыковым стать потенциальным отцом ребенка Екатерины; а впоследствии мяукал, как кот, чтобы выманить Екатерину из дворца вечером на встречу с ее любовником Понятовским. Теперь он все еще играл при дворе роль шута. Одетый, как уличный торговец, он подошел к Екатерине с подносом, полным разных игрушек и безделушек, и сделал вид, что пытается продать их. Его игра рассмешила императрицу. Она ушла рано, сославшись на то, что очень много смеялась и теперь нуждается в отдыхе.
На следующее утро, 5 ноября, она встала в шесть, выпила черный кофе и села писать. В девять она попросила, чтобы ее ненадолго оставили одну, и ушла в уборную. Оттуда – не вернулась. Слуги ждали ее. Камердинер постучал в дверь примыкавшего к комнате туалета. Она оказалась закрыта. Вместе с горничной они с большим трудом открыли дверь и обнаружили императрицу лежащей на полу без сознания. Ее лицо было пунцовым, а глаза закрыты. Когда они осторожно подняли ее голову, она тихо застонала. Камердинер позвал помощь, и вместе с остальными слугами они отнесли императрицу в комнату. Но ее обмякшее тело оказалось слишком тяжелым, чтобы поднять ее на кровать, поэтому ее положили на кожаный матрас на полу. Доктор Роджерсон пришел и вскрыл ей вены на руках.
Императрица была жива, но глаз не открывала и не говорила. Вельможи собрались и приняли решение срочно послать за великим князем Павлом. Платон Зубов тут же велел своему брату Николаю верхом скакать в Гатчину и сообщить Павлу о случившемся. Вскоре после этого девятнадцатилетний Александр в слезах попросил графа Федора Ростопчина отправиться в Гатчину и известить отца о произошедшем. Александр хотел убедиться, что именно Павел – а не он – унаследует трон. Ростопчин последовал за Николаем Зубовым в Гатчину.
Николай Зубов приехал в 3.45 пополудни и сообщил о том, что у Екатерины, возможно, случился удар. Павел приказал запрягать сани и вместе с Марией отправился в Санкт-Петербург. На почтовой станции посреди дороги они встретили Ростопчина. Позже граф вспоминал:
«Великий князь вышел из саней, чтобы справить естественную нужду. Я тоже вышел и обратил его внимание, как прекрасна ночь. Было на удивление спокойно и светло <…> луна виднелась сквозь облака, стояла тишина, не было слышно ни звука <…> Я увидел, что великий князь смотрит на луну, слезы наполнили его глаза и покатились по щекам <…> Я сжал его руку. «Мой господин, какое тяжелое для вас время!» Он пожал мне руку: «Подождите, мой дорогой друг, подождите. Я прожил сорок два года. Возможно, господь даст мне силы и разум, чтобы перенести то, что уготовано судьбой»».
Павел и Мария приехали в Зимний дворец в 8.25 вечера. Их встретили Александр и Константин, которые уже переоделись в «гатчинскую» прусскую форму с облегающим, застегнутым на все пуговицы мундиром и высокими сапогами. Великий князь увидел свою мать лежащей на кожаном матрасе без движения с закрытыми глазами. Опустившись перед ней на колени, Павел поцеловал ее. Она никак не отреагировала. Павел и Мария просидели рядом с ней всю ночь.
Во дворце недавно пережившая удар императрица вызывала жалость и вместе с тем стала предметом для обсуждений. Поправится ли она? Сможет ли хотя бы прийти в себя, чтобы лишить Павла права наследования и назвать своим преемником Александра? Придворные не знали, кому приносить клятву верности. И когда они должны это сделать. Платон Зубов ничего не говорил и тихо сидел в своем углу, никто не обращал на него внимания.