Среди приближенных к трону художников, скульпторов и ученых русские в меньшинстве. Екатерина не оказывает им поддержки и проявляет к ним чувство, среднее между снисходительностью и презрением. Живя в России, Фальконе возмущался грубостью царицы по отношению к отличному художнику Лосенко. «Бедняга, униженный, без куска хлеба, хотел уехать из Санкт-Петербурга и приходил ко мне изливать свое горе», – пишет он. Путешествовавший по России Фортиа де Пилес удивляется, что Ее величество допускает, чтобы талантливый скульптор Шубин ютился в тесной каморке, не имея ни моделей, ни учеников, ни официальных заказов. За все свое царствование Екатерина сделала заказ или дала субсидии очень немногим русским художникам, зато не скупилась на закупки произведений иностранных авторов.
Из-за рубежа приезжают и именитые ученые: Эйлер, Паллас, Бёмер, Шторх, Крафт, Миллер, Вахмейстер, Георги, Клингер… Если исключить знаменитые экспозиции натуралиста Палласа, исторические исследования Миллера и несколько трудов по биологии, пребывание всех этих ученых в Петербургской академии наук не обогатило сокровищницу человеческих знаний. Заслуга Екатерины в том, что она поощряла публикацию многочисленных древних рукописей, например, таких, как «Слово о полку Игореве». Под ее эгидой собирают и издают первые «Былины», передававшиеся до того из уст в уста, из поколения в поколение. Интерес царицы к истории проявляется и в том, что она пишет «Воспоминания, касающиеся Империи Российской». В этих наспех сделанных записках она насобирала ошибочных сведений, выдумок о каких-то «финляндских королях», женит их на маловероятных княжнах новгородских, впутывает Рюрика в немыслимые обстоятельства и пытается доказать всемирное значение древней Московии. Позже она напишет о своих исторических и лингвистических исследованиях: «Я насобирала множество сведений о древних славянах и смогу скоро доказать, что они дали названия большинству рек, гор, долин и местностей во Франции, Испании, Шотландии и в иных странах».
Впрочем, скоро ей надоедают эти труды, и она поручает профессионалам-исследователям Щербатову и Голикову создать серьезное и долговечное творение. Затем, под влиянием возраста и Французской революции, она начинает с подозрением относиться ко всем ученым. Когда-то Екатерина мечтала создать кружок академиков и беседовать с ними мирно и любезно на абстрактные темы. И вот, неожиданно, она видит в них поджигателей бунта. Всякая новая мысль пугает бывшую ученицу энциклопедистов. В 1795 году она узнает, что содержание Петербургского Экономического общества обходится в четыре тысячи рублей в год, а выпускает оно издания «одно глупее другого». Она возмущена, обзывает «жуликами» членов ученого общества и лишает их субсидий.
К тому времени Екатерина уже отпустила Лагарпа и всячески старается убедить Александра принять корону Российской империи. Юный цесаревич, давно мечтавший удалиться от двора и мирно жить-поживать в сельской местности, где-нибудь на берегу Рейна, постепенно уступает настойчивым требованиям бабушки. Летом 1796 года он разбирает свои поступки в письме бывшему наставнику: «Вы знаете о моем желании покинуть родину. Сейчас я никак не могу его реализовать. Несчастная судьба моего отечества направила мои мысли совсем в другом направлении». Это «другое направление» явно нацелено на трон. Однако Александр и брат его Константин с некоторых пор зачастили в Гатчину, где Павел приучает Александра к военной службе. И вот юноша одет в прусскую форму с высокими сапогами, он с удовольствием обучает новобранцев, участвует в маршах, бросках, в артиллерийских стрельбах, упражняется во владении шпагой и мушкетом. Ему нравится атмосфера военного гарнизона, но удивляет, что хозяин замка приказал снести все дома, вырубить лес, разровнять бугры, с тем чтобы часовым, охраняющим замок, легче было наблюдать за местностью на большом расстоянии вокруг. Подъезд к резиденции великого князя охраняется кордонами полиции. Чтобы проехать, надо числиться в списке друзей цесаревича. Ему мерещатся шпионы за каждой дверью. Императрица имеет все основания считать его полоумным. Но к нему тянутся люди. Александр колеблется: хочется ему и в солдаты поиграть с отцом, и наследником трона побыть в обществе бабушки. Впрочем, он совсем не одобряет политику, проводимую ею. Он еще под влиянием воспоминаний о Лагарпе. Новому своему другу, молодому поляку Адаму Чарторыйскому, он признается во время прогулки в своих сомнениях. Вот что тот пишет в своих «Воспоминаниях»: «Цесаревич признался мне, что он вовсе не разделяет взгляды и идеи правительства и двора; что он далеко не одобряет политику и поведение своей бабушки, что он осуждает ее принципы… Он сказал, что ненавидит деспотизм повсюду и в любой форме, что любит свободу и что ею должны пользоваться все люди, что он очень заинтересовался Французской революцией, осуждая ее ужасные преступления, он все же желает успехов Республике и радуется им… Признаюсь, уходил от него я сам не свой, глубоко взволнованным, не веря, во сне это было или наяву. Как? Великий князь России, наследник Екатерины, ее внук и любимый ученик, которого она мечтала бы посадить на престол, отстранив собственного сына, тот самый Александр, о котором говорили, что он продолжит дело Екатерины, отрекается от ненавистных ему принципов своей бабушки, осуждает порочную политику России, высказывает страстную приверженность к справедливости и свободе, сочувствует Польше и желает ей счастья! Не чудо ли это?..»
Екатерина хорошо осведомлена о республиканских мечтаниях Александра. В его возрасте она придерживалась таких же взглядов. Это болезнь молодости, и она пройдет так же, как прошла у нее. Инстинктивно она чувствует, что он создан из истинно монархического материала. И потом, выбора-то у нее нет. Все, что угодно, только не отвратительный Павел с его пруссачеством и ненормальностями. Надо торопиться, чтобы не опоздать. Ничего не оставлять на авось. Письменный акт, черным по белому, чтобы было бесспорно. С помощью Безбородко она втайне готовит манифест, отстраняющий сына Павла от наследования в пользу внука Александра. Она предполагает опубликовать этот манифест в начале будущего года, а пока кладет его в личную шкатулку. До этого, по совету Платона Зубова, она хочет выдать замуж старшую из внучек, Александру, за молоденького короля Швеции Густава IV. Четыре года тому назад был убит Густав III, прозванный ею «Братом Гу», и с тех пор, несмотря на все усилия дипломатов, отношения между Стокгольмом и Санкт-Петербургом никак не наладятся. Женив восемнадцатилетнего короля Швеции на тринадцатилетней Александре, можно было бы по-семейному решить много политических проблем. Тем более что у Густава, как говорят, «очаровательное личико, говорящее о уме и доброте», а Александра – самая хорошенькая, самая простодушная и милая из всех европейских принцесс на выданье. Поскольку возраст еще не позволяет поженить их сейчас же, свадьбу отложат на пару лет. А обручение совершить можно хоть сейчас. Переговоры ведет Платон Зубов как министр иностранных дел. Надо сказать, переговоры нелегкие. Шведы считают обязательным, чтобы принцесса приняла протестантскую веру, а Екатерина, наоборот, полагает, что ее внучка по своему рождению достаточно высокого ранга, чтобы не выполнять это условие. Будучи принцессой императорских кровей, Александра должна остаться в своей религии и иметь в Стокгольме свою православную часовню со священнослужителями. Такая непримиримая позиция царицы объясняется, по-видимому, тем тяжелым путем, который прошла когда-то немецкая принцесса захудалого рода, вынужденная отказаться от лютеранства, чтобы выйти замуж за наследника российского престола. Какой блестящий реванш за свое прошлое! Платон Зубов и его советник Марков пытаются лавировать в переговорах со шведами. Споры то разгораются, то утихают, запутываются и заканчиваются с той и с другой стороны полуобещаниями, отнюдь не проясняющими обстановку. С обеих сторон рассчитывают, что в суете последних минут смогут преодолеть сопротивление противной стороны и «скомкать» церемонию обручения, как надеется Марков.
В августе 1796 года юный король Швеции и его дядя, герцог Судерманский, регент королевства, прибывают в Россию. Взрослые еще насторожены, а между Густавом и Александрой – уже любовь с первого взгляда. Густав предстал перед девицей как сказочный принц из раннего детства. Это подтверждает и княгиня Головина в своих воспоминаниях: «Черный костюм шведского короля и волосы до плеч добавляют к благородному облику нечто рыцарское…» Екатерина же в письме Гримму пишет: «Это прекрасный юноша, и в нынешней Европе наверняка ни в одном королевстве не найдется никого, кто мог бы с ним сравниться». Через несколько дней она же продолжает: «Все в восторге от юного короля, и взрослые и дети. Он изумительно воспитан, отлично поддерживает беседу в самом приятнейшем духе. У него очаровательные черты лица, большие, очень живые глаза, величественная походка, рост высокий, он строен и гибок, любит танцевать, легко прыгает, все движения ловки. Кажется, ему здесь нравится… Барышня тоже ничего против него не имеет, некоторая скованность первых дней прошла, и, по-видимому, ей очень хорошо со своим возлюбленным. Признаюсь, это – редкая пара».