Артур, начав, было, слушать внимательно, к концу фразы готов был запустить в меня чем-нибудь тяжелым. Я поднял руки:
— Ничего личного, если кто-то и пошутил, так то был не я, — оправдался, как смог, и шмыгнул в душевую, пообещав себе больше не подшучивать над чувствами мальчишки. А тому шутнику, что эти надписи делает, пора бы и угомониться.
После душа комплекс восстанавливающих процедур, ужин, свободное время и спать. И так изо дня в день — теоретическая подготовка, физическая подготовка, практика вождения. С Димкой почти не виделись, иногда вечером встречались, чтоб потрепаться, да иногда на тренажерах отрабатывали взаимодействие в паре. А кто сказал, что будет легко?
Корнилов наоборот предупредил, что ждут нас тяжелые времена.
Во время памятной второй с ним встречи Сергей Сергеевич постарался, насколько можно, ввести нас в курс дел. Но дел оказалось столько, что разобраться во всем я не успел до сих пор. И причина тут не только в нехватке времени. Не было, например, у меня доступа к файлам, содержащим информацию об истории создания Проекта и первых годах его существования, когда и были сделаны первые открытия, лежащие в основе могущества Фонда.
Именно могущества. Те несколько тысяч, по моим подсчетам, основных работников Проекта владели силами, дающими им возможность диктовать свою волю целой планете. Но мировое господство не являлось целью авторов проекта. При его завершении предполагалось прекращение существования Проекта как организации.
Цель Проекта в настоящий момент — выживание человечества, и никак не меньше. Сначала действительно была программа ускоренного развития науки. Кому такое могло прийти в голову, и как удалось осуществить, для меня оставалось тайной. Но факт, через три года работы проекта доселе неизвестный кандидат математических наук Евгений Козырев создал теорию, позволяющую делать достоверные прогнозы развития общества.
И первые предсказания теории получились, мягко говоря, безрадостными. Крушение цивилизации должно произойти в первой трети двадцать первого века. Тогда и возникла цель — не дать человечеству умереть от ожирения, как когда-то случилось с древним Римом.
Сразу после нашего прибытия в офис фонда Корнилов повёл нас к транспортному боксу. Я-то знал, что это за штука, а Димке еще предстояло познакомиться с транспортом будущего. Ничего не говоря, хозяин провел нас через светящуюся перламутром неосязаемую завесу в маленькую круглую комнату с зеркальными стенами, полом и потолком, скомандовал «база один», потом жестом предложил нам выйти.
Я, честно говоря, был разочарован реакцией Круглого, когда мы вышли вместо полутёмного коридора в… на первый взгляд — в джунгли, со второго взгляда оказавшиеся чем-то вроде зимнего сада. Мой друг только и спросил:
— Где мы?
Я посмотрел на Корнилова, но тот молчал. Тогда тоном усталого гида я ответил:
— Разрешите приветствовать вас на базе номер один Проекта один. База расположена в Кратере триста восемь на той стороне Луны, которую называют обратной. База функционирует более пятнадцати лет. Нормальная сила тяжести обеспечивается установками искусственной гравитации, — я замялся. — Вот, пожалуй, всё, что мне известно.
Корнилов меж тем оставался серьёзен:
— Здесь вы в безопасности. Через некоторое время сможете вернуться на Землю, а пока лучше находиться на базе.
Из сада мы поднялись на обычном лифте в кабинет Корнилова. Кабинет — нечто! Собственно не сам кабинет, а вид из окон, числом три — огромные, от пола до потолка. А за ними — лунный пейзаж. Желто-серая равнина, горный хребет вместо горизонта, чёрное небо и огромные неподвижные звёзды. В прошлый раз я Луны не видел, поэтому замер и забыл обо всём. Из ступора меня вывел Круглый:
— Мы там будем, Саша. Теперь верю, — он говорил почти шёпотом.
Корнилов предложил присаживаться и прочел лекцию, которую мы потом окрестили «Введением в специальность». Он прошелся из угла в угол пружинистой, как у спортсмена перед стартом, походкой и начал безо всякого вступления:
— Чтобы жить, человек должен двигаться, точно так же должно двигаться и развиваться общество. Но у общества нет сознания, такого, как у отдельного его представителя. Общество неспособно осознать, что умирает, даже на краю могилы. На данный момент в мире осталась единственная держава способная двигаться вперед — это США.
— Вот те раз, — не очень вежливо встрял Димка. — Я-то решил, что все вот это… — он сделал рукой круг, — дает основания полагать, что таких стран, как минимум, две.
Корнилов поморщился, подчеркнуто терпеливо продолжил:
— Отметем эту реплику как неорганизованную. Выкладки производятся без учета существования Фонда. Штаты могут позволить себе затраты, достаточные для удовлетворения потребностей современной науки. А развиваться современное общество может только так — за счёт науки и тех возможностей, которые она может предоставить. Но и американцы в скором времени утратят стимулы к движению, как произошло с Европой. Превратившись в безоговорочного мирового лидера, они потеряют темп, погрязнут во внутренних проблемах и не заметят, как начнут превращаться в неподвижного, ожиревшего, больного монстра.
— Вы про нефть забыли, Сергей Сергеевич, — со скучающей миной проговорил Круглый и отмахнулся от меня, делавшего ему страшные глаза. — Банально это несколько, не находите?
Корнилов игнорировал нашу пантомиму и коротко ответил Димке:
— Общество потребления обречено даже в том случае, если б запасы нефти оказались неисчерпаемы.
Пророчество Корнилов произнёс, как обычно — не повысив голоса, без особых эмоций, как будто говорил о погоде.
— Всё, что я вам сейчас рассказываю, можно, конечно, предположить и на обычном, бытовом уровне. Но в данном случае вы имеете дело с интерпретацией математических расчетов. Вам непривычно мыслить такими категориями, как судьба планеты и гибель человечества, но уверяю, скоро вы проникнетесь, и тогда вам станет страшно.
Он принялся ходить по кабинету, руки при этом держал карманах брюк. Такая манера напомнила преподавателя физики из институтских времен, тот именно так себя вёл во время лекций, отчего пиджаки у него по бокам всегда имели вид «гармошки». Только ходил он вдоль доски, а не вокруг стола — чуда футуристического дизайна.
— Наш план, если говорить сжато, состоит в том, чтобы дать людям цель и средства достижения цели. Средства, как вы понимаете, в целом… в основном у нас есть. Предпоследний этап нашего плана — постепенный ввод этих средств в обиход, если так можно выражаться, говоря о новых — физике, социологии, психологии, медицине.
Тут Корнилов усмехнулся, остановившись перед нами, и чуть склонив голову к левому плечу, спросил:
— Естественно, вы хотите знать, какую же цель мы собрались предложить людям. Так?
За время монолога я решил, что в этот раз мне слова не дадут, потому замешкался с ответом, а Димка сказал:
— Думаю, вы сами пока не решили.
— Не совсем так, но в целом верно. Прогноз, имеющийся на данный момент, дает несколько вариантов завершения этапа внедрения. Слишком сложные модели получаются у наших математиков. Будущее туманно и не определено, как обычно, впрочем. Но. В любом случае цель будет иметь своей частью экспансию человечества. К другим звёздам, к другим галактикам и Вселенным.
— И почему мне кажется, что я сплю? — Круглый вновь подал голос. — Многие считают, кстати, что экспансия — тупик. И на Земле, мол, разобраться не можем, а уже в космос собираемся тащить своё… свои проблемы.
— Без качественных изменений в обществе, без структурного усложнения экспансия теряет смысл, безусловно, — подчеркнуто академически произнес Корнилов. — Социологи сейчас трудятся в поте лица, но время действовать для них пока не пришло. Сначала должны появиться предпосылки для переосмысления обществом своего будущего и своей организации… На самом деле теория чрезвычайно сложна, и, боюсь, меня побьют, если узнают о моих попытках популяризации. Позже, если у вас будет время, сможете поговорить на эту тему с профессионалами. А сейчас я должен обрисовать текущий момент.