– В добрый час, здесь уважают традиции, – сказал он, заметив Эрбийона у стойки. – Один вермут, новичок, и отпускайте старикам по полной мере.
В этот же самый момент у двери показался силуэт Марбо. Он был в свитере. Тели бросился к нему с криком:
– Здесь не для механиков!
Марбо, с трубкой чернильного цвета в зубах, вздохнул:
– Без куртки, так удобно.
– Штраф! – выкрикнул Дешан.
– Нет, – сказал толстый лейтенант с неподдельной тревогой в голосе. – Вы не можете со мной так поступить.
– Тогда оденься, бесстыдник, – изрек неумолимый Тели.
Когда Марбо вернулся, Дешан предложил:
– Капитан, надо бы показать новичку эскадрильную кадриль, а, как ты считаешь?
Внезапно Эрбийона подхватили сильные руки, подняли над стойкой бара и закружили в диком и примитивном ритме, и все это продолжалось вплоть до появления первого блюда.
За столом он продолжил обучение своей роли младшего. Ему пришлось прочесть меню, и Тели совершенно серьезно предупредил его, что в следующий раз он должен будет сделать это в стихотворной форме; какие только шуточки на него не сыпались, какими только нарядами вне очереди ему не угрожали! Под шквалом подтруниваний он чувствовал себя гордо и радостно, так зарождалась связь с этой группкой сплоченных людей, к которой ему так хотелось принадлежать.
К концу обеда Эрбийон настолько хорошо вжился в роль, что, когда затрещал телефон, он бросился снимать трубку. Из штаба армии вызывали начальника эскадрильи.
По знаку Тели все смолкли, и он взял трубку. Радость на всех лицах, обращенных к озабоченному капитану, сменилась тревожным вниманием. Вдруг Тели воскликнул:
– Но, господин полковник, ведь в таком тумане это сделать невозможно!
Вновь восстановилась тишина, в которой ощущалось, что по колдовской невидимой ниточке издалека надвигается решение о чьих-то судьбах. Тели добавил:
– Уверяю вас, господин полковник, это чистое безумие.
И еще:
– Мы попытаемся, господин полковник, но я ни за что не ручаюсь и пошлю только добровольцев. В противном случае мне потребуется приказ в письменном виде.
Он тяжело опустил трубку, и Жан услышал как по залу пробежал шепот, смысла которого он не улавливал.
– Разумеется, эти господа ни в чем не сомневаются!
– Штабные всегда так себя ведут!
– Вот бы им хоть один денек подержать рычаг управления у ног!
– Если бы у них хоть глаза были на месте!
Тем временем капитан подошел к окну и внимательно вгляделся в грязное небо. От гнева у него дрожали губы. Было видно, что он не решается заговорить. Наконец он шагнул к столу и коротко сказал:
– Они предполагают, что с другой стороны стягиваются войска. Господин генерал хочет, чтобы мы проверили.
– Вот пусть его шофер и свозит его туда, – проворчал Марбо.
– Заткнись, – грубо прикрикнул Тели. – Ты ведь видел, что я возражал, тут уже ничего не поделаешь.
Более низким голосом и как будто стыдясь, он добавил:
– А мне они запретили лететь, и Марбо – тоже, потому что… потому что… в общем, вот так.
Последние слова были сказаны с каким-то бешенством, и все обо всем догадались. Полет в тумане очень опасен; командование ни в коем случае не хотело рисковать руководителями.
– Итак, мне требуются два человека, причем лучшие, – продолжал Тели. – Я не могу послать на это задание младших офицеров.
В столовой находилось три пилота: недавно прибывший «доктор», Андре де Новий и Дешан. Жан был уверен, что этот последний немедленно откликнется на призыв. Однако покалеченный упорно уставился в стол и пробормотал, как на пытке:
– Я не могу, господин капитан. Хоть двадцать фрицев, если пожелаешь, но только не эта каша.
Эрбийон вспомнил об ужасном капотировании в туман, о котором ему рассказал Бертье.
Тогда Новий, ни слова не говоря, направился к ангарам, их серая громада казалась одним из бесформенных уплотнений тумана. Требовался еще один наблюдатель. Марбо вышел из комнаты с криком:
– Не видеть бы мне всего этого! Потолок подъема – тридцать метров.
Глаза Тели встретились с жалобно молящим взглядом Эрбийона; он очень мягко сказал:
– Нет, мой мальчик, вы ничем не сможете помочь.
Жан переживал свою неопытность, как величайший позор, но Бертье уже предложил свою кандидатуру:
– Господин капитан, после Марбо я здесь самый старый.
– Нет, только не вы! – воскликнул Тели. – Я…
Он хотел сказать: «Я слишком вас люблю!» – но его глубокое чувство профессиональной командирской ответственности возобладало над нежностью.
– Идите, дружище, – твердо сказал он.
Снаружи гудел мотор.