Лорд Риетт продолжил:
— Если не получится сейчас, то в крайнем случае познакомитесь с ним завтра. Сами.
Я увидела, как чешуйки появились не только на висках, но и на кулаке и лорд с грохотом ударил по двери.
Оттуда послышался голос, скорее всего, пожилой женщины:
— Да иду я, иду! Чего двери-то ломать?
Дверь открылась. Лорд распахнул её на всю ширину.
— Я же предупредил, что сейчас вернусь! — раздражённо бросил он.
— Не гневайтесь, Ваша светлость, — заговорила высокая, крупная, совсем не похожая на старуху, но с пожилым голосом женщина, говорок у неё был какой-то деревенский, я впервые здесь такой слышала, — Страшно же нам! У нас тут и дитё в доме, охраны-то нету. Вот я и закрыла…
— Так, ладно. Я привёз новую экономку, теперь она будет вами распоряжаться, — сказал лорд.
Женщина, как минимум на полторы головы выше, посмотрела на меня сверху вниз с большим удивлением.
Мне тоже было бы смешно, если бы мне представили такую пигалицу и сказали, что теперь она будет всем распоряжаться. Но это была не просто пигалица. Это была я. И от того, как я себя здесь поставлю, зависело то, как я здесь буду жить.
— Ваше имя? — сказала я.
— Чаво? — переспросила женщина.
— Имя скажи госпоже, — велел лорд.
— Так… Сорона я.
— Итак, Сорона, почему света нет? — спросила я первое, что пришло в голову.
Женщина посмотрела на лорда Риетта, потом как-то нехорошо осклабилась и произнесла:
— Так… Денег нема, и света нема.
Теперь уже я посмотрела на лорда Риетта.
— Госпожа Рия, — вдруг начал называть меня «госпожой» лорд Риетт, — пойдёмте. Я вам сейчас всё объясню.
— Я надеюсь… — пробормотала я, понимая, что вполне возможно попала я из огня да в полымя.
У Сороны в руках был подсвечник с двумя свечами, и только благодаря этому нам без травм удалось дойти до второго этажа, до комнаты, изнутри напоминающей кабинет. Во всяком случае, здесь были высокие книжные шкафы, кожаные диваны и большой коричневый стол, покрытый толстым слоем пыли.
Сорона встала с видом «буду здесь стоять, изображая подсвечник», и застыла.
— Принеси ещё свечей, — сказал лорд Риетт.
Сорона, прихватив подсвечник, была вынуждена уйти, видимо, за свечами.
А мы с лордом Риеттом остались в полной темноте. Но тут лорд Риетт щёлкнул пальцами, и небольшой огонёк, правда, значительно меньше того, что использовали маги на поляне, подпрыгнул кверху и осветил кабинет.
«Всё понятно, — подумала я, — сплавил Сорону».
— Присаживайтесь, госпожа Рия, сейчас я вам всё расскажу, — произнёс лорд.
У меня было много вопросов, но я решила подождать, когда лорд соизволит рассказать, что же здесь на самом деле происходит.
— Это очень древний замок. Дракенгольм. Когда-то даже он считался королевским, — сказал лорд.
А я подумала, что начало многообещающее. Правда, звучит, как про «корабли, которые бороздили просторы океанов». Я-то ещё помнила старые советские фильмы. Но потом информация пошла более конкретная.
Из рассказа лорда Кайдена я узнала, следующее.
В общем, жил потомок прежнего короля, лорд Рагнар фон Торенвад. Титул у него, кстати, герцогский. Женился по любви. Родители, правда, у него погибли… но, я так поняла, расследовать никто не стал.
— Вскоре жена у него забеременела, — продолжил лорд, — и когда она уже была на позднем сроке, и ей скоро надо было рожать, в королевстве разразилась эпидемия драконьей чумы. Болезнь-то вроде детская, да вот только взрослым болеть нельзя. А особенно тем, кто ждёт ребёнка. Да не просто ребёнка, а драконёнка.
Супруга лорда Рагнара заболела. У неё поднялась высокая температура, и начались преждевременные роды. Сына она родила, а вот сама сгорела за два дня.
Лорд замолчал, но мне казалось, что самое неприятное ещё впереди, и я не ошиблась.
— Но понимаете, — лорд Риетт посмотрел на меня, — в чём беда, когда драконьей чумой переболевает уже подросший ребёнок с драконьей кровью, у которого начали формироваться магические каналы, то особого риска для развития магии потом нет. И в определённом возрасте ребёнок примет дракона. Но здесь совпало так, что ребёнок ещё не родился, даже глотка воздуха не сделал, и магических каналов у него ещё не было…
Голос лорда прервался.
— Что с ребёнком? — хрипло спросила я.
— Мальчик передвигается на инвалидном кресле, — ответил лорд Риетт.
— А отец? — спросила я.
Лорд Риетт вздохнул.
— Он очень достойный лорд…
Я подумала, что, когда так говорят, то, как правило, человек либо конченый алкоголик, либо у него нет шансов, и жить ему осталось совсем немного.