Томас Пэн, «крестный отец» Соединенных Штатов Америки, вслед за проектом ее конституции взялся разрабатывать проект для Соединенных Штатов Европы, куда включил не только Россию, но даже Турцию.
— Во всех этих проектах, — говорил Пьер Годфруа, — чувствуется влияние трактата Пьера Дюбуа «О возвращении земли обетованной». Но вот парадокс: чем просвещеннее становилось человечество, чем больше накапливало оно индустриальных сил, тем больше удалялось от своей мечты. Особенно в Европе. Капиталистическим странам достало сил, чтобы надолго изолировать вашу революцию в одной стране. Но и вам хватило сил, чтобы разбить самую черную, фашистскую орду. Квиты. Статус-кво. И чем иным была «холодная война», как не попыткой сломать этот статус-кво? В августе 1954 года Европа устами Франции сказала «нет» войне. Парламенты других стран не стали даже голосовать за Европейское оборонительное сообщество: без Франции око не имело смысла. Так впервые за свою историю Европа отбросила «римское эго». Но и жить раздробленно, как эллинские острова, наши страны больше не могли… Вот почему вместо Европейского оборонительного сообщества родилось Европейское экономическое сообщество, что представляло собой, если хотите, половину пути от Атлантики до Урала…
— Ну, а НАТО? — спросил я и спешно добавил: — А Варшавский Договор?
— НАТО — союз атлантический, и кто же, как не де Голль, вывел из его военной структуры Францию, при этом всячески укрепляя ЕЭС? Пожалуй, это было началом нашей европейской перестройки. Помяните мое слово: логика вашей перестройки приведет вас, во-первых, к поиску контактов с ЕЭС, во-вторых, к уменьшению вашего военного присутствия в соседних восточноевропейских странах, что поставит перед новым выбором и наш Атлантический союз…
Он провидец, депутат Пьер Годфруа: все это уже произошло или происходит!
Когда мы снова увиделись через три года — Эйфелева башня, разодетая, словно елка, светилась на весь Париж цифрами «1990», — Годфруа снова поднял бокал «Депутатского»:
— Итак, «пала» и Берлинская стена… Пусть это будет тост за Европу!
«История есть выбор между коммуникациями и катастрофой», — сказал однажды лауреат Нобелевской премии, создатель международной организации по защите прав человека «Эмнисти интернэшнл» Шон Макбрайд. Мы когда-то с этой организацией, мягко говоря, не дружили. Она обличала нас, мы — ее. Я встретился с Макбрайдом как раз в тот момент, когда у нас дома только что было произнесено слово «перестройка».
— Да, — рассуждал он, — свою мысль об истории как выборе между коммуникациями и катастрофой я высказал когда-то очень давно, но с каждым годом убеждаюсь, что она становится все актуальней. Либо страны и люди научатся понимать друг друга, либо процесс исторического развития будет прерван ядерной катастрофой. Под коммуникациями, как видите, я понимаю не просто средства связи, а прежде всего способность к взаимопониманию, силу общественного мнения. Мне очень хотелось бы, чтобы начатая в Москве перестройка выбрала путь коммуникаций с миром.
Шон Макбрайд умер, но, думаю, он успел убедиться: да, мы сделали именно этот выбор. Предложенному им понятию «коммуникаций» оказались созвучны идеи, рожденные новым мышлением Москвы, прежде всего признание приоритета общечеловеческих ценностей.
Увы, мы сами долго были повинны в слабой обратной связи с внешним миром. Донельзя идеологизированная внешнеполитическая доктрина привела к тому, что из символа страны, разгромившей фашизм, освободившей Европу от его черных орд, мы, сами того не заметив, превратились в держателя узды — чего стоила одна лишь концепция «ограниченного суверенитета», навязанная нами странам Восточной Европы! Через двадцать один год после ввода войск Варшавского Договора в Прагу Москва, вместе с Берлином, Будапештом и Варшавой, принесла извинения чехословацкому народу. Догматизм и идеологическое мессианство, перенесение концепций классовой борьбы на сферу международных отношений, приверженность тезису о борьбе двух систем как доминирующей тенденции мирового развития — все это тяжкое наследие сталинизма давно оборачивалось против нас самих и вооружало наших недругов. Конфронтация считалась закономерностью. Сближение — опасностью.
Новое политическое мышление, предложенное Москвой в середине 80-х, за минувшие с той поры годы во многом преобразило мир. Осуществляется процесс ликвидации ракет средней и меньшей дальности Советского Союза и США. Создаются условия для разрешения фундаментальных политических противоречий по оси Запад — Восток, а это важнейшая предпосылка улучшения ситуации и на направлении Север — Юг. Оздоровление международных отношений, их демократизация были бы невозможны без коренных изменений во внутренней и внешней политике СССР, без взятого им курса на деидеологизацию межгосударственных отношений. Такова реальность современной истории, все значение которой постигнут, наверное, лишь наши внуки в третьем тысячелетии новой эры.