— На всякий случай проверь ещё раз. Лишним не будет. Кстати, что по форме? Я так понимаю, нужно будет дополнительно заказать.
— Для чего? — искренне недоумеваю я. — У каждого сотрудника есть по два комплекта.
— И у тебя? — Глаза Карима спускаются мне на грудь, в то самое место, где три дня назад красовалось кофейное пятно.
Ну какой же он зануда! И всего-то стоило один раз попасться ему на глаза в грязной рубашке.
— У меня тоже есть два комплекта. Показать? — едва сдерживаясь от обиды, уточняю я.
Пусть смотрит, если хочет. Застаревшее томатное пятно было не так-то просто отстирать, но я и хлорный отбеливатель справились.
— Не нужно. Я тебе верю, — чуть заметно усмехается Карим. — Лучше покажи склад.
Пока он оглядывает кладовую и холодильники, мне снова приходится сражаться с собой. Коробит, что Карим так тщательно всё проверяет. Будто хочет сказать: «Нет тебе доверия, Вася». И конечно, он имеет на это право: «Роден» действительно дорогое приобретение, и ещё неизвестно, как бы я себя вела, если бы в один прекрасный день смогла позволить себе такую покупку… Наверное, раздувалась бы от гордости и каждые десять минут дёргала официантов с просьбой принести кофе мне в кабинет… Но всё равно. Может, пора к психологу сходить? Карима я давно вычеркнула из жизни, а чувствую себя так, будто он должен относиться ко мне по-особенному.
— С экскурсией на этом можно закончить, — произносит он, налюбовавшись санузлом в раздевалке. — Замечания запомнила?
Разумеется, я их запомнила. Каждое высечено на нервах клеймом раздражения. Заменить бутылку с мылом на подвесной диспенсер, потому что так гигиеничнее, поменять занавеску в душевой, вычистить вытяжку. ЕщёКариму не понравилась форма уборщиц, и мне нужно будет подыскать что-то новое.
— Запомнила, — буркаю я и вздрагиваю, потому что он снова берёт меня под локоть.
— Тогда пойдём в кабинет.
Когда дверь в бывший кабинет Воронина закрывается, отрезая от нас снующих туда-сюда третьих лиц, меня накрывает очередной приступ нервозности. Здесь тихо, как в гробу, а в воздухе ощущается что-то, чего ощущаться не должно. Личное, вот. Хотя личного между нами уже давно быть не может после всех слов, что Карим мне когда-то наговорил.
Cвоё волнение я, конечно, не выдаю. Передёргиваю плечами и с нарочитой отстранённостью говорю:
— На всякий случай сразу предупреждаю, что в понедельник я делаю отчёт по кухне и у меня не так много времени.
Произнесённое доставляет мне огромное удовольствие. Пусть Карим не думает, что у меня других дел нет, кроме как обсуждать душевые занавески и запах в холодильниках.
— Садись, Вася, — будто не услышав, распоряжается он, занимая бывшее кресло Глеба Андреевича. — Отчёты подождут.
— Вообще-то, отчёты — это одна из моих функций…
— Ты их кому потом сдаёшь? — невежливо перебивает он, приколачивая меня взглядом к полу.
Я машинально обхватываю себя руками и хмурюсь.
— Руководству и бухгалтерии.
— Теперь я твоё руководство, и я тебе говорю, что отчёт подождёт. Садись.
В третий раз за это утро я думаю, какой была дурой, что решила попробовать работать с ним. Не иначе тот тупой испанский сериал про озабоченных подростков свернул мне мозги набекрень. Права была мама. Карим деспот, который будет рад любой возможности скрутить человеческую свободу в бараний рог.
С каменным лицом я сажусь в кресло и, выпрямившись под углом девяносто градусов, смотрю перед собой. Вот ему надо поговорить — пусть говорит. Но заглядывать ему в рот я не буду.
— Хочу обсудить меню и террасу, — с ходу выдаёт Карим.
— У нас нет террасы, — парирую я.
— Будет.
От удивления я перестаю разглядывать рамку сертификата и впиваюсь в его лицо, ища признаки того, что Карим шутит. Полина, которая работает в «Родене» без малого три года, рассказывала, что Воронин за возможность установки уличной террасы кого только ни пытался подкупить, но всё было без толку. А Кариму что, так просто удалось?
— Хочешь сказать, что получил разрешение? — осторожно уточняю я.
Губы Карима трогает лёгкая улыбка.
— Да. Искандер помог. Он сейчас в администрации города работает.
Искандер — это его лучший друг с детства. Хотя на татарина он вообще не похож: Карим смуглый и темноволосый, а Искин — блондин с зелёными глазами. Мне Карим давно объяснял, что татары бывают разными: есть булгаринского типа, как Искандер, а есть как он — с отголосками монгольской расы. Радик, брат Карима, то ли в шутку, то ли всерьёз называл себя потомком Чингисхана.