Хотя Бруно мог и удивить. Однажды на свидание он пришёл с необычным букетом, в котором были ягоды рябины. Мне никогда не дарили ничего подобного, о чём я и сказала мужчине. А он стоял рядом, такой счастливый, по-мальчишески взъерошенный и взволнованный. Именно тогда я, наверное, впервые подумала о серьёзных отношениях с Мейендорфом. И, наверное, тоже впервые как следует рассмотрела его. Выше среднего роста, светлые глаза, русые волосы — самая обычная внешность. Не красавец, но и не урод. Не качок, но и не обрюзгший. Мне импонировал его характер, манера общения с людьми. Несмотря на достаток, Бруно по жизни был простым парнем, спокойным и даже застенчивым. Я видела, как он вежливо разговаривал с официантами в ресторане, с таксистами, когда мы летали по набережной. Никакого высокомерия и презрения к работягам. Это подкупало.
Мейендорф часто звал меня гулять по городу и как коренной житель Феты показывал много интересных зданий и улочек. С ним я увидела другую Биру. Не ту, с красивой набережной, а промышленную, где на первом месте стояли сила, мощь и технология. Я часто просила отвести меня туда.
— Смотри! Это балкер с рудой, — Бруно указал на приближающийся корабль. — Идёт из Манникама.
Начался холодный дождь, а мы и не думали прятаться. Наколдовали защитный купол-зонт и дальше смотрели на корабли, которые медленно шли к морю. Бруно протянул мне стаканчик с горячим чаем.
— Не замёрзла?
— Нет.
Я пила чай маленькими глоточками и, несмотря на холод, не хотела уходить. Мне нравилось смотреть на эту сторону жизни. В ней было меньше праздника и веселья, но больше надёжности и основательности. Мейендорфу как раз кто-то позвонил, он отошёл на пару шагов и тихо разговаривал. Я не прислушивалась особо. Стояла на пустом берегу под непрекращающимся дождём и чувствовала себя как никогда живой. Словно этот дождь размочил внутри что-то засохшее. А может быть, я чуть-чуть опустила свои щиты, выглядывая наружу?..
— О чём задумалась?
Я вздрогнула, поворачиваясь к бесшумно подошедшему мужчине. Щиты автоматически поползли вверх.
— Ни о чём. Просто любуюсь рекой.
— Вот и осень.
Мейендорф взял мою руку, и я только теперь осознала, как замёрзла. Бруно начал дуть на мои ладони, пытаясь согреть, а потом осторожно обнял меня. И я, как вампирёныш, потянулась к человеческому теплу. Прижалась к мужской груди и грелась.
— Я не люблю холод и дождь. Не люблю сырость, — признался Мейендорф. — А сегодня рад такой погоде. Потому что могу обнять тебя, потрогать твои волосы, почувствовать дыхание.
Он склонился ко мне и поцеловал, осторожно, словно спрашивая разрешения. Я разжала губы, впуская его язык. Мужчина целовал без напора, мягко, ласково и недолго. Потом прижал мою голову к своему плечу, и мы вдвоём смотрели на реку, изрешечённую дождём. Такая вот романтика!..
Этот день стал началом наших отношений. И на вопрос папы, где была, я уверенно ответила:
— У меня появился молодой человек.
Мой отец не обрадовался новости. Нет, он не запрещал мне встречаться с Бруно, не поливал парня грязью. Но я видела, что он не доволен, и не понимала причину.
— Пап? — я выразительно уставилась на отца.
И он шумно выдохнул.
— Это не твой человек, Софи. Слишком мягкий для тебя. Понимаешь? Тебе нужен кто-то посильнее в эмоциональном плане, а младший Мейендорф — рохля. Видно же по нему. Вы почти месяц встречаетесь. Он хоть раз пригласил тебе к себе?
Читай «предложил тебе секс!» Я не сдержала смешка.
— Бруно просто очень деликатный. Пап, ты, кстати, должен этому радоваться больше всех!
Кристиан Арно поморщился и махнул рукой.
— Мне в зятья нужен настоящий мужик, а не деликатное нечто!
— Не всем же мышцами играть и подковы гнуть! — вступилась я за своего парня. — Или интеллигенты ныне не в чести?
— Да на здоровье! Пусть и дальше томиком Нойманна комаров гоняет!.. — папа вздохнул и посмотрел на меня: — Но это не твоё! Мейендорф как старые домашние тапочки — хорошо, удобно, уютно. А ты у меня ни разу не домашняя девочка, Софи. Вот в чём дело!.. Из вас получились бы отменные друзья. Но пара вы будете никакая.
…
Полгода года спустя
Укутавшись в мягкое, тёплое одеяло, под рёв пурги так сладко спалось! И если бы Бруно не потряс меня за плечо раз, потом другой, я бы дрыхла дальше, не слушая будильник.
— Софи!.. Софи-и!
Я с трудом разлепила глаза.
— Что?
— Тебе звонят, — мужчина протянул гилайон и с чистой совестью завалился спать дальше.
И я только сейчас сообразила, что звенел не будильник, а кто-то настойчиво хотел поговорить со мной.