Мысленно вернулась на несколько дней назад, когда думала, что залетела. До этого я свято верила, что у меня всё в порядке и что я даже счастлива. Что спокойствие и предсказуемость — равноценная замена любви и страсти. И сейчас недоумевала: как я могла настолько погрязнуть в самообмане?.. Зато как мгновенно протрезвела, когда оказалось, что у меня вся жизнь может быть такой! Вот тогда всё стало на свои места: стало понятно, что важно, а что нет. Что нужно, а что рядом больше для привычки. В те дни я ненавидела Бруно, ведь заклинание контрацепции было на нём. Мейендорф всегда говорил, что дети у нас будут только после свадьбы, и я поддерживала его в этом. Тогда мне всё, связанное со свадьбой и семьёй, казалось чем-то далёким и туманным. И сейчас я реально струсила.
Нет, я даже не допускала мысли об аборте и родила бы этого ребёнка в любом случае. Но счастья от предстоящего материнства не испытывала. И это тоже стало одной из причин, почему я ушла от Бруно. В моём понимании, если люди любят друг друга, то мечтают о детях. Это как другой способ признаться в любви, сказать: «Я хочу прожить вместе с тобой всю жизнь!..» А я не хотела.
Этой ночью плохо спалось не только мне. Я слышала, как ходит в своей комнате отец. Бедный мой! Сколько же волнений я ему принесла?! Что ж у меня всё через пень-колоду?! Проглотив рваный всхлип, я уткнулась в подушку. Долго лежала, изводя себя муторными мыслями, и незаметно провалилась в сон.
А утром пришёл Бруно.
— Успокоилась? — он настороженно посмотрел на меня. — Софи?.. Давай нормально поговорим? Ты можешь сказать, что на тебя нашло?! Почему ты ушла?
Я прекрасно понимала, что этот разговор неизбежен. Более того нам с Мейндорфом необходимо было выяснить отношения. И ночью я обдумывала, что сказать моему уже бывшему жениху. Но сегодня, глядя в эти несчастные и непонимающие глаза, не смогла. Отвела взгляд.
Мужчина с укором смотрел на меня.
— Ты целую неделю ходила как привидение, а в конце концов вообще ушла с вещами!.. Софи, я нашёл тест… отрицательный…Ты из-за него расстроилась?.. Если ты готова стать мамой, то хорошо! Я тоже очень хочу ребёнка!
И я взвилась.
— Нет!!!
Бруно вздрогнул.
— Что «нет»?
— Я не хочу ребёнка!!!
— Не хочешь, так не хочешь.
Всё-таки я не ошиблась, сравнив Мейендорфа с киселём. В него легко погрузиться с головой, а вот выбраться ещё надо постараться.
— Бруно, прости меня, если сможешь, но нам лучше расстаться.
Мужчина непонимающе моргнул.
— Что?.. Почему?! Я тебя чем-то обидел?!
— Нет. Дело не в этом.
— А в чём?
— Я не люблю тебя!
Фух! Я сказала это!..
— Как?.. — мужчина растерялся. — Ты же говорила… Замуж согласилась выйти. Разве я заставлял тебя?
Я сглотнула.
— Ты ни в чём не виноват. Дело во мне. Я просто поняла, что то чувство, которое к тебе испытываю, не любовь… И замуж за тебя я не выйду.
Мейендорф не мигая смотрел на меня. И я видела, как меняется его взгляд, как приходит осознание, что это не бабский каприз и не розыгрыш. Как растерянность и непонимание сменяются болью. Я чувствовала её!.. О богиня Данушка, дай нам сил!
Я скукожилась, не выдерживая собственную вину. Малодушно подумала, что лучше бы Бруно ударил меня! Тогда я могла бы с чистой совестью презирать его и всем говорить, какой мой бывший жених — подонок и как мне повезло, что я вовремя это поняла… Но Мейендорф даже не наорал на меня, не обозвал обидными словами. Он весь как-то сник и отступил на шаг.
— Я понял… Раз не любишь, то, конечно… Зачем?.. Но как же?.. Что же получается? Мы пять лет вместе! И ты… всё это время притворялась?
Как же мне сейчас было хреново! Я причиняла боль ни в чём не повинному человеку, но по-другому поступить не могла. Вырвавшись из паутины самообмана, почувствовав вкус свободы, я уже ни за что не вернусь обратно. И только зажмурилась, чтобы не взвыть в голос. А мужчина вдруг тихо спросил:
— Ты кого-то встретила?
И я кивнула. Может быть, глупо. Но я решила, что для Бруно это будет понятнее и не так обидно, чем мысль, что я терпела его столько лет.
— Любишь?
И я снова кивнула.
Мужчина то ли вздохнул, то ли застонал. Такой сукой я себя ещё не чувствовала никогда!.. Мейендорф потёр грудь, словно ему заболело сердце.
— Бруно! — я перепугалась и бросилась на помощь.
Мужчина выставил вперёд руку.
— Не подходи.
Он, пошатываясь, вышел из дома. Я смотрела вслед, и едва сдерживалась, чтобы не побежать за Мейндорфом. Так хотелось успокоить его, утешить. Но понимала, что это бессмысленно и только причинит лишние страдания. И ему, и мне.