– Что тут у нас?
Олаф втянул воздух и приготовился к ответному удару, но тут распахнулась дверь. Все вздрогнули, ожидая Вейена с его нравоучениями. К счастью, это был всего лишь Илмаз, привлеченный шумом.
– Вы что, переставляете мебель?
– Да так, ерунда, – сказал Оливер. – Малыш вон разбушевался.
– Итак, – повторил Петер свой вопрос, – ты пойдешь?
Олаф молча покачал головой. Петер стал медленно наклонять сумку. Широко расстегнутая молния оказалась сначала сбоку, потом переместилась вниз.
Из туго набитой сумки вывалилась пара кроссовок, потом несколько рубашек и туалетная сумка, наконец все остальное сразу. Петер потряс сумку еще раз, так что вниз полетело содержимое боковых карманов: ручки, карандаш, книги, походный нож. Это было уже слишком. Олаф готов был с криком броситься на Петера, но Оливер и Карстен удержали его. Он в бешенстве обернулся, но тут еще двое схватили его за руки.
– Свиньи! – заорал Олаф. – Отпустите меня! Я из вас котлету сделаю!
Вновь распахнулась дверь.
В проеме стоял директор. Водянистые его глаза быстро обшарили помещение. Оливер заметил, что на Олафе они задержались чуть дольше других, но, возможно, ему показалось. Наконец взгляд его упал на Илмаза, стоявшего ближе всех к двери.
– Что тут такое? – осведомился Хольц. – Турецкий базар или что-то в этом роде?
Илмаз пожал плечами, ища что бы ответить. Жаль, что нет Стефи, она бы за словом в карман не полезла.
– Не похоже, – возразил наконец Йорг Фетчер. – Скорее день всегерманского единства или нечто в том же духе.
Раздались смешки, но под ледяным взглядом директора тут же оборвались.
– У вас три минуты, – отчеканил Хольц, не повышая голоса. – Если и после этого здесь будет черномазый бардак, можете укладывать вещи. И ты тоже, Олаф! Ясно?
У одиннадцати девушек распределение по комнатам протекало более мирно. Услышав от Ренаты, что им выделены две восьмиместные комнаты, они тут же разделились на две почти одинаковые группки. В одной оказались Биргит, Беа и еще четыре «модные куклы», как их называла Стефания. Они постоянно демонстрировали – в зависимости от родительского кошелька и собственного вкуса – новейший шик, рекомендованный журналом «Бригита», или щеголяли бабушкиными платьями из журналов «Браво» и «Карштадт», обливая презрением тех, у кого были только джинсы и куртка. Ирис, Стефи, Сабина, Андреа и Линда сознательно держались от них в стороне.
Стефи и ее компания заняли на женской половине чердачную комнатушку.
Им понадобилось десять минут, чтобы застелить постели, протереть полки в шкафах и устроиться. Линда тут же укрепила плакат с Родом Стюартом в изголовье, Ирис усадила потертого игрушечного медвежонка на подушку, Сабина прикрыла белой скатеркой поцарапанную, выщербленную поверхность колченогого столика.
– А что теперь? – спросила Стефи.
– Пойдем поищем кафе! – предложила Линда.
– Сыграем в пинг-понг! – высказалась Андреа.
– Посмотрим, что делают мужчины, – внесла предложение Ирис, поддержанная энергичным кивком Сабины.
Девушки сбежали на первый этаж, через открытое раздаточное окно в столовой заглянули с любопытством в кухню, где все блестело.
В глубине две женщины мелко резали огурцы, впереди, прямо у окошка, возился с огромной кофеваркой парень лет двадцати.
– Дамы, вы только взгляните! – воскликнула Андреа, показав на длинноволосого. – Самый красивый мужчина на Мёнезее.
Пять девичьих голов просунулись в окошко и принялись разглядывать парня, невозмутимо заливавшего огромное количество воды в бак кофеварки.
– Ты посмотри, Андреа, – хихикнула Линда, – натуральные локоны. Таких теперь не найдешь ни в одном магазине!
– Слишком уж стар! – запривередничала Андреа. – Он мне в отцы годится. И вообще неженки нынче не в моде!
Теперь уже ухмыльнулся несостоявшийся «отец». Явно изучающе взглянул он в лицо Андреа, оценил видневшуюся в окошке пышную верхнюю часть ее тела.
– Бог мой, – парировал он в итоге, – иметь такую дочь – да я бы тут же отрезал себе кое-что!
Женщины на кухне засмеялись, Андреа залилась краской и даже Линда лишилась дара речи. И как всегда одна Стефи не полезла в карман за словом:
– Что же? – спросила она с кажущейся серьезностью.
«Мальчик» тоже принял серьезный вид.
– Волосы, конечно. А что еще?
Энергичный женский голос оборвал вспыхнувший вновь смех:
– Не отвлекайте парня от работы. У этих уклонистов все и так из рук вечно валится!
– Уклонист, а что это такое? – спросила Андреа и оглянулась.
Перед ней стояла женщина лет сорока пяти, невысокая, плотная, но стройная. Темные, начавшие уже седеть волосы собраны были на затылке в узел.
– Уклонисты – это типы, которые уклоняются от службы в бундесвере и потому отбывают гражданскую повинность…
– А еще пожирают маленьких детей! – перебил ее парень. – Но больше всего им по вкусу белокурые немецкие девственницы!
– Девственницы? – насмешливо переспросила Андреа. – Вы понимаете, о чем он говорит?
Снова раздался смех, но жену директора не так-то легко было сбить с толку.
– Что касается его, – сказала она, показывая на длинноволосого, – то он здесь на работе, и вам разрешается разве что посмотреть. К тому же в деревне у него красотка, так что вам рассчитывать не на что.
Она быстро прошла в кухню и изнутри с грохотом опустила закрывающую окошко перегородку.
– Ну и что теперь? – спросила Линда.
– Я пошла играть в пинг-понг! – заявила Андреа. – Вы идете?
Но у остальных желания не было.
Стефи толкнула Ирис в бок и предложила:
– Пошли, посмотрим, что делают мужчины!
21
«Мужчины» слонялись у главного входа, кое-кто подпирал невысокую стену, за которой начинался уходящий вверх склон горы. На сырой глинистой почве стояли два стола для настольного тенниса, сделанные из прочного, не поддающегося действию сырости материала, за ними начинались высокие сосны. Но на природу всем в данный момент было наплевать: со смехом и язвительными комментариями наблюдали они, как Олаф собирает свое барахло, рассеянное по площадке.
– Что здесь случилось? – закричала Стефи через весь двор. – Малыш, должно быть, спутал окно с платяным шкафом?
Олаф, который в этот момент выуживал из небольшого цветника у стены свои трусы, бросил на нее испепеляющий взгляд.
– Заткнись, шлюха! – прошипел он.
Стефи приблизилась вплотную и, насмешливо улыбаясь, взглянула Олафу прямо в глаза. Затем медленно потянула вниз «молнию» стеганой куртки.
Показался плотно облегающий фигуру пуловер из тонкой шерсти, который Стефи нарочно натянула на груди.
Олаф уставился на вырез пуловера, потом быстро взглянул Стефи в глаза и снова опустил голову.
– Так как насчет этого? – спросила Стефи, подражая хриплому голосу Сью Эллен Эвинг, принимающей любовника. – Сколько платишь за часок?
– Старая корова! – прорычал Олаф и размахнулся, но между Стефи и ним тут же оказались Ирис и Сабина.
– Осторожнее! – предостерегла Сабина. Стекла ее очков поблескивали. – Здесь тебе не северная трибуна! И твоя команда сегодня не играет.
Олаф нагнулся, чтобы поднять кроссовки.
– Я им еще покажу, – прошептал он.
– Эй, мужчины! – крикнула Линда остальным ребятам. – Замрите на минутку!
Она сняла с плеча маленький любительский фотоаппарат.
– Несколько фото звезд на память!
Медленно пошла она к парням, останавливаясь два-три раза и нажимая на спуск.
– Внутри наверняка нет пленки! – высказал предположение Оливер.
– Ты все-таки идиот. Сегодня утром я специально зарядила новую кассету.
Стефи, Ирис и Сабина обогнали ее.
– Подожди минутку! – крикнула Сабина. – Если на фото будут только они, это же чистый расход!