— Видимо, произошла какая-то ошибка, — предположил Декстер.
— Видимо.
— Вам нужна его копия? Моего разрешения?
— Да, нужна.
Кейт ощущала напряжение, исходящее от Декстера, настоящее электромагнитное поле.
— Тогда я приеду еще раз, — сказал Декстер. — И привезу копию. Нам обоим следует приехать?
— Нет, мистер Мур. Только вам.
— И еще одно, последнее, Кэтрин.
Она смотрела вниз, упершись взглядом в столешницу, разгружая мозги от ненужной информации. Такое повторится и завтра, и послезавтра, и, кто знает, сколь еще долго, по мере того как некие люди будут просматривать ее досье, проверять результаты работы, ее связи и контакты, вновь и вновь анализируя детали. Стараясь определить, врет она или нет.
— У вас имеются какие-либо дополнительные соображения по поводу решения, принятого вами пять лет назад, — отойти от полевых операций?
Она подняла взгляд на Адама, и в ее глазах появился вызов. Зародившуюся панику она тут же подавила. То самое ощущение, с которым не смогла справиться вчера ночью, — будто ее под конвоем ведут на парковку и сажают в вэн без окон, который, как предполагается, должен отвезти ее в другое здание, а на самом деле везет на аэродром, где ее впихивают в маленький частный реактивный самолет, — потом девятичасовой полет под охраной двоих мощных парней, посадка перед тюрьмой в Северной Африке, где ее будут ежедневно бить в течение месяца, пока она не умрет от внутреннего кровотечения, так и не увидев больше свою семью.
— Нет, — ответила она. — Не думаю.
Адам переместил руки со стола на колени и принял такую позу, словно приготовился приступить к мерам физического воздействия.
Кейт раскрыла зонтик и поставила его на коврик у двери — сохнуть. На телефонном аппарате мигал сигнал — получено сообщение. Первым делом следовало посадить детей перед телевизором, найдя подходящую программу на французском, и распаковать продукты. Нужно приготовить обед в этой кухне с разными немецкими прибамбасами — добрая дюжина режимов работы плиты, обозначения на циферблате, включая такие: Ober-Unterhitze, Intensivbacken и Schnellaufheizen.[11] Ей очень нравилось, как звучит слово Intensivbacken, так что этим режимом она пользовалась для приготовления всего и вся.
Потом она уронила стеклянную бутылку с персиковым нектаром. Бутылка разбилась о каменный пол, брызнув во все стороны осколками стекла и густым липким соком. Понадобилось пятнадцать минут, чтобы убрать все это сперва с помощью бумажных салфеток и губки, а потом пустив в ход дешевый ручной пылесос, которым их снабдили в числе прочих взятых в аренду домашних принадлежностей.
Нет, это абсолютно невозможно! Невозможно простыми словами выразить свою ненависть к тому, чем приходится заниматься!
Прошло полчаса, прежде чем Кейт наконец добралась до телефона и нажала кнопку.
— Привет, это я. — Ага, Декстер. — Извини, но я не смогу приехать домой к ужину. — Так, опять! Это уже превратилось в отвратительную систему. — У меня встреча в шесть, потом еще одна в восемь. Домой доберусь, наверное, к половине десятого. Надеюсь, во всяком случае. Скажи ребятам, что я их люблю.
Стереть.
— Привет, Кейт, это Карен из АЖКЛ. — Вот черт, что такое АЖКЛ? — Я просто хочу сообщить, что в город приехала еще одна американская семейная пара. — И кому какое до этого дело?! — Думаю, вам надо познакомиться.
— Вы в этом уверены? — спрашивал Адам.
А Кейт тогда лишь пожала плечами, стараясь по-прежнему дышать ровно.
Это могло иметь отношение к тогдашнему происшествию на Барбадосе — к делу, на которое вообще-то не было получено санкции. Или касаться пропавшего досье на этих головорезов из Сальвадора, к которым она не имела никакого отношения. Или не было ничего такого сложного, просто Джо ей не до конца доверяет, вот и все. Обычная история.
Но более вероятно, речь идет о Торресе. Последние пять лет Кейт была уверена, что Торрес снова появится на горизонте и станет ее преследовать. Чтобы отомстить.
Или это обычные протокольные вопросы.
— Да, — сказала она. — Уверена.
Адам пристально уставился на нее. Она собрала все свое мужество, чтобы выдержать его взгляд. Трусиха, курица. Пять секунд, десять. Полминуты молчания.
Ну и пусть себе ждет, хоть до скончания времен. В конце концов, именно за это ему и платят.
Но то же можно сказать и о ней.
Это не Торрес тревожил ее совесть. Это была та неожиданно возникшая женщина. Невинная женщина.
— Ну ладно, о’кей, — в итоге сказал Адам и, взглянув на часы, что-то записал в блокноте. — Ваше удостоверение.