Утром я выехал на трамвае в Аарау, где пересел на поезд, с которым к вечеру прибыл в Берн. Разыскав консульство, я пытался тут же попасть на прием, но это мне не удалось. Швейцар в ливрее сказал, что прием посетителей бывает от одиннадцати до трех часов дня. Я ушел на вокзал.
Купить что-либо съестное без карточки в то время в Берне было невозможно. Карточки у меня не было и пришлось пробыть на вокзале всю ночь голодным.
Утром я снова был в консульстве и попросил швейцара доложить консулу, что прошу принять меня по важному и неотложному делу. Швейцар вернулся и спросил, откуда я прибыл в Швейцарию. Я ответил, что из Франции. Возвратившись, швейцар заявил, что консул принять не может. Такой неожиданный ответ удивил меня.
— Почему не может принять? — спросил я.
— Этого не знаю. Его превосходительство так сказал, — ответил швейцар.
Я написал консулу записку и уговорил швейцара отнести ее. Через несколько минут он принес ответ. На моей записке красными чернилами было написано: «С дезертирами не разговариваю и не принимаю».
Это меня окончательно взбесило. Я порвал записку в клочки, бросил на пол приемной, крепко выругался и, хлопнув дверью, вышел из консульства. Проходя по улице, я увидел над одной дверью вывеску на русском языке: «Комитет помощи русским военнопленным». Я зашел в здание.
Неожиданно я встретил здесь унтер-офицера Попова и моего друга Макарова. Они познакомили меня с председателем комитета Карлом Яковлевичем Варкальсом.
Макаров и Попов приехали в Берн, так же, как и я, с полномочиями от своих групп в надежде получить помощь. У консула они еще не были и с возмущением выслушали мой рассказ, как тот отказался принять меня.
Варкальс заявил, что помочь нам чем-либо без разрешения консула не может. У него было распоряжение оказывать помощь только тем солдатам, которые прибывают в Швейцарию из германского и австрийского плена.
Варкальс оказался очень любезным, он накормил нас и напоил чаем. После этого мы втроем отправились в консульство.
Там сначала произошел разговор с швейцаром в прежнем духе. Тогда, отойдя в сторону, мы посовещались и решили пройти к консулу во что бы то ни стало.
Попов, здоровенный парень, подошел к рьяному служаке, взял его за локти и отвел от двери кабинета консула. В этот момент мы с Макаровым проскользнули в кабинет, а вслед за нами вошел и Попов.
Увидев нас, консул отложил в сторону папку с делами.
— Здравствуйте, господин консул, — проговорили мы, взяв руки под козырек.
— Здравствуйте, — ответил тот. — Что вам надо?
— Мы пришли просить вас оказать нам какую-либо помощь. Мы находимся на тяжелых физических работах, а получаем очень мало. Мы голодаем.
— Как вы сюда попали? — спросил консул.
— Я приехал из местечка Рейнах, кантона Аарау, а товарищи из других мест.
— Я не это спрашиваю, я хочу знать, откуда вы приехали в Швейцарию.
— Мы прибыли из Франции, — ответил я.
— Из войск генерала Лохвицкого? — спросил консул.
— Так точно, из войск генерала Лохвицкого.
— Это вы безобразничали в лагере ля-Куртин?
— Мы не безобразничали и не бунтовали, мы требовали отправки на родину, но нас не отправили, а расстреляли артиллерией и пулеметами…
— Жаль, что не всех вас перебили, — с раздражением сказал консул.
— Мы пришли не пререкаться с вами, — оборвал Макаров, — а просить о помощи.
— Бунтарям, не подчиняющимся приказам правительства, да плюс к этому дезертирам, никакой помощи не оказываю и оказывать не собираюсь. Можете итти, — заявил консул.
— Вы обязаны помочь… — заметил я.
— Я вам ничего не обязан и разговаривать с вами дальше не желаю! — взвизгнул вдруг консул. — Предлагаю оставить меня в покое, иначе будут приняты другие меры…
— Нас не запугаете, мы не из трусливого десятка, — сказал Макаров.
Консул заметно побледнел, нажал кнопку электрического звонка, и в кабинет вбежали три швейцара и четверо штатских.
— Вывести их! Арестовать немедленно! — крикнул консул.
Швейцары двинулись на нас, стремясь схватить за руки.
— Прочь, холуи продажные! — гаркнул на них Попов, угрожающе подняв кулак.
Они остановились, и мы тут же с руганью вышли из консульского кабинета.
Простившись с Поповым, мы с Макаровым поехали в Аарау. Не успели выйти из вагона, к нам подошли два жандарма и велели следовать за ними.
В жандармском управлении у нас спросили пермиссьоны.
— У нас нет пермиссьонов, — ответили мы.
— Кто вам разрешил ехать по железной дороге без пермиссьонов?