— Мы не солдаты и не заключенные, а вольнонаемые рабочие, поэтому нам никаких пермиссьонов не надо, — сказали мы.
— Вы не имеете права разъезжать по стране, — заявили жандармы.
Нас тщательно обыскали. Отобрали деньги, даже сигареты и спички. Сняли ботинки, брюки и гимнастерки, оставив в одном нижнем белье. После этого посадили в одиночные камеры.
Просидели мы здесь двенадцать суток, испытав все «прелести» швейцарской тюрьмы.
На тринадцатый день утром мне принесли одежду и приказали собираться. В канцелярии жандармерии я встретил Макарова. Вид его напугал меня. Он оброс бородой, воспаленные глаза ввалились.
Получив какие-то бумаги, жандармы довели нас до трамвайной остановки. Макаров с жандармом сел в один трамвай, а я — тоже с жандармом — в другой.
Мой спутник привез меня в Рейнах, доставил в контору фирмы, в которой я работал, и сдал хозяину под расписку.
Отобранные у меня при аресте деньги вернули за вычетом двадцати шести франков, которые были удержаны жандармерией за «квартиру и питание» по два франка в сутки…
Наконец я вернулся к товарищам. Встреча с ними доставила мне большую радость. Они собрали денег на усиленное питание и предложили отдыхать до тех пор, пока не поправлюсь.
Через несколько дней мы прочли в газетах, что в Берн приехала советская миссия в числе тринадцати человек, во главе с полномочным представителем. Вечером мы созвали собрание и рассказали товарищам о новостях, прочитанных в газетах. Решили послать одного человека в полпредство просить материальной помощи.
Выбор опять пал на меня, и я начал собираться в дорогу, чтобы завтра же выехать в Берн.
В Берне я зашел в комитет помощи русским военнопленным, к Варкальсу. Он сказал мне адрес полпредства и добавил, что на днях советская миссия перейдет в здание консульства, о чем полпред ведет переговоры с президентом республики.
На этот раз Варкальс был гораздо любезней, он отпустил мне несколько пар рабочих ботинок, брюк и курток, дал тысячу сигарет. Расписавшись в получении вещей, я пошел разыскивать помещение советской миссии.
Подойдя к парадному подъезду полпредства, я увидел дежурного швейцара, как и в консульстве, но этот швейцар был в обыкновенном гражданском костюме. Он сказал мне, что прием в полпредстве закончен.
— Пройдите через садовую калитку. Полпред сейчас находится на террасе по ту сторону дома. Может быть, он вас примет.
На террасе в кресле-качалке сидел человек с газетой в руках. Вытянувшись по-военному и взяв под козырек, я спросил, не он ли будет полпред. Человек отбросил газету в сторону и, поднявшись с кресла, сказал:
— Да, я полпред. Садитесь, пожалуйста, товарищ.
По его просьбе я в кратких словах рассказал, как мы попали в Швейцарию, где теперь работаем.
— Я собираю сведения о всех русских солдатах, бежавших из Франции, — заметил полпред, — но о вашей группе у меня сведений пока не было.
Расставаясь со мной, он сказал:
— Вы хорошо сделали, что приехали. Завтра я вышлю к вам товарища, и он на месте окажет вам необходимую помощь. Вот вам записка, идите по этому адресу в гостиницу, там вам за счет миссии предоставят комнату и стол. Завтра к началу занятий приходите сюда.
Утром следующего дня я снова был в миссии. Полпред познакомил меня с товарищем, который должен был ехать со мной.
В Рейнах мы прибыли вечером. Товарищ из полпредства всю ночь рассказывал солдатам об Октябрьской революции и положении в России. Слушали его все с огромным вниманием. Это первое живое, правдивое слово о событиях на родине произвело на нас сильное впечатление.
Спать легли на рассвете. Утром на работу не пошли.
Представитель полпредства повел нас по магазинам и на отпущенные средства одел всех с ног до головы, израсходовав по триста франков на каждого. Он добился у нашего хозяина заключения договора на сдельную работу. Мы были очень довольны.
Распростившись с нами, представитель уехал обратно в Берн.
На сдельщине мы зарабатывали по пятнадцати франков в день. Такой заработок давал возможность улучшить питание.
Мы стали чувствовать себя гораздо свободнее, уверенные в том, что Советское полпредство всегда окажет нам нужную поддержку.
В июне 1918 года швейцарские газеты сообщили, что Ленин ведет переговоры с германским правительством о разрешении проезда через Германию русских солдат, бежавших из Франции в Швейцарию. Прочитав об этом, солдаты обрадовались. Никто не сомневался, что Советское правительство добьется скорого разрешения волновавшего нас вопроса.