Последние несколько метров - и вот я уже цепляюсь одной рукой за борт, а второй повыше подтягиваю Станко. Алек хватает его подмышки и затягивает в катер, а я продолжаю висеть, найдя в себе силы только выплюнуть загубник. В конце концов Алек обращает внимание и на меня и помогает выбраться из воды. "Ему нужное искусственное дыхание и рекомпрессия", - хриплю я, кивая в сторону Станко, на что получаю лишь короткое: "Давай к острову!". Освободившись от снаряжения, залезаю на свое рабочее место, резко трогаю вперед и гоню что есть сил к Центральному.
На пляже нас встречает Влад, заинтригованный преждевременным возвращением катера. Я прыгаю на песок и бросаюсь к нему со словами: "Влад, со Станко беда! ", но неожиданно слышу позади себя короткий смешок и голос Алека:
- Нику, не поднимай зря паники!
Я ошарашено оборачиваюсь и застываю с открытым ртом: Алек уже стоит на песке, а по катеру с кормы на нос пробирается сам Станко! Правда, его движения ещё неуверенны, но он идет!!!
- А что случилось? - обеспокоено спрашивает Влад, однако я больше не могу произнести ни слова.
- У Станко был приступ эпилепсии, - будничным голосом сообщает Алек. Правда, это случилось, к сожалению, в воде, но Нику оказался на высоте и спас нашего друга.
- Как приступ эпилепсии? - недоверчиво переспрашивает Влад. - Станко, мне нужно немедленно тебя осмотреть!
Он делает шаг к потерпевшему, но тут Алек решительно преграждает ему дорогу.
- Я не думаю, что Станко это необходимо, - говорит он. - Ты же видишь, с ним уже все в порядке.
- Извини, Влад, - прибавляет Станко, - Алек сам знает, что со мной нужно делать в таких случаях. Мне было бы очень неприятно втягивать в это дело ещё и тебя.
Странно, но Влад не настаивает и отступает обратно.
- А что, вы обнаружили на дне что-нибудь интересное? - спрашивает он совершенно миролюбиво.
- Да нет, - улыбается Станко, - как оказалось - обычная металлическая бочка.
Они с Алеком направляются к лагерю, и мы остаемся на пляже вдвоем.
- Влад, нам непременно нужно поговорить, - отзываюсь в конце концов. Иначе я просто свихнусь.
Влад кивает головой, и мы отправляемся к "каменному дивану". Так я назвал свое открытие на острове, место для раздумий и наблюдений за морем, надежно прикрытое от лагеря скалистой стеной. Через несколько минут мы добираемся туда, садимся на теплое каменное ложе, и я начинаю детально рассказывать Владу о событиях сегодняшнего дня. Он внимательно слушает, а после завершения моего рассказа глубоко вздыхает и говорит:
- Что же, теперь мне все понятно.
- Но что тебе понятно, что?! - набрасываюсь я на него. - Я знаю только одно: этого не может быть, не может! Неужели ты в самом деле веришь Алеку, что это была эпилепсия?!
- Нет, друг, - спокойно отвечает Влад, - это была кессонная болезнь. Алек со Станко ещё многого не знают в этой жизни.
- Но как, как у человека может появиться кессонка после такого кратковременного пребывания на глубине сорока метров?! - едва не стону я. И почему в его легких не было воды?
Влад молчит.
- И вообще, как ты объяснишь его способность видеть в абсолютной тьме? Или его нечеловеческая сила, она тебе тоже понятна?!
- Нику, - говорит Влад неожиданно, - дай мне свою руку.
Он берет мою ладонь, и вдруг я почти физически начинаю ощущать, как в меня вливается что-то успокоительное, расслабляющее.
- Нику, - продолжает мой собеседник, - все дело в том, что Станко - не совсем человек.
Как это ни странно, но Владово объяснение почему-то кажется мне совершенно естественным.
- А-а-а, - отвечаю я, - тогда мне тоже все понятно. Но кто же в таком случае Алек?
- Алек? - Влад задумывается. - Алек - это тот, кому Станко должен подчиняться.
Я киваю головой.
- Нику, ты попал в очень опасную историю, и будет лучше всего, если ты на некоторое время отойдешь от активного участия в исследованиях. Я гарантирую тебе любой легкий недуг на твой собственный вкус.
На какое-то мгновение я замираю с открытым ртом, но тут же овладеваю собой.
- Я не сделаю этого, Влад, - говорю ему решительно, - и очень прошу не принуждать меня к позорным поступкам. Я пока что ничего не понимаю в этой истории, но одно тебе могу сказать твердо: во всех случаях я на твоей стороне. Но чтобы быть полезным, нужно знать хоть что-нибудь...
Влад долго молча смотрит на меня.
- Я не знаю, имею ли на это право, - в конце концов произносит он. Возможно, скоро ты узнаешь обо всем, и тогда сможешь осознанно сделать свой выбор. А сейчас идем в лагерь, ребята нас уже заждались.
Он поднимается, но я хватаю его за руку.
- Влад, скажи мне, если можно, кто ты?
Он колеблется лишь один миг.
- Я - сотрудник службы Планетарной безопасности.
- А что, разве такая есть? - немного удивляюсь я.
- Есть, - отвечает Влад, смотря мне прямо в глаза, и улыбается одними уголками губ.
Я не припоминаю, чтобы ещё когда-нибудь так желал плохой погоды, как сегодня. И совсем не потому, что мне надоело жгучее солнце, теплая вода или почти полное отсутствие ветра, нет. Просто хочется расслабиться, побыть хоть немного в одиночестве, проанализировать в спокойной обстановке все, что случилось, а до воскресенья, когда мы решили сделать выходной, ещё целых два дня. И нужно бы в конце концов серьезно поговорить с Владом, потому что за время, истекшее после нашего предыдущего разговора, у меня возникло столько новых вопросов, что я уже не в состоянии своими силами отбиваться от них.
Мы тщательно делаем вид, что ничего не случилось, но глупо было бы надеяться, что все останется, как и раньше. Правда, мне тяжело понять, а поэтому и до конца поверить в сказанное Владом об Алеке и Станко, но во взаимоотношениях между мной и ними появился холодок, которого не растопить никакими, даже самыми искренними, стараниями. И наоборот, мое душевное влечение к Владу переросло в стойкое чувство приязни, и я с удовлетворением ощущаю с его стороны то же самое. Жаль только, что никак не удается найти немного времени, чтобы прогуляться с ним где-нибудь подальше от лагеря и прояснить хотя бы те вопросы, которые волнуют больше всего, потому что говорить о таких вещах в палатке при тихой безветренной погоде просто опасно.
Все эти три дня, прошедших после истории со Станко, в море с нами выходит Влад, а сам потерпевший остается на береге для восстановления прежней формы. Правда, Алек уже начинал ворчать, что не следует так жестоко наказывать парня, но мы с Владом настояли на том, чтобы продолжить ему каникулы ещё на два рабочих дня. Алек вынужден был согласиться, но сделал это с большим неудовольствием, и я ощущаю, что он подозревает меня в заговоре с Владом. Боже мой, как бы дорого я заплатил, чтобы понять в конце концов хоть что-нибудь!
А моя мечта о плохой погоде, кажется, начинает сбываться. Ветерок, который под вечер обычно стихает совсем, сегодня решает положить конец всем надоевшему однообразию и становится заметно свежее. Волны, хотя и продолжают оставаться ещё совсем небольшими, все заметнее сказываются на движении катера, а над горизонтом появляются первые за все время нашего пребывания на Бермудах облака. Мысленно поприветствовав их, я бросаю последний взгляд на экран "телевизора" и поднимаюсь с места наблюдателя, чтобы сменить Влада за рулем, когда вдруг что-то заставляет меня задержаться. Я ещё не успеваю сообразить, что именно, а Алек уже поднимает руку и коротко бросает водителю:
- Влад, сбавь-ка ход!
Наконец я замечаю что-то невыразительное, медленно проползающее по самому правому краю экрана. Алек пытается получить характеристики объекта, однако "телевизор" стыдливо отмалчивается, не в состоянии предоставить достоверной информации. Тогда Алек глубоко вдыхает и восклицает:
- Стоп машина!
Двигатель мигом замолкает, заинтригованный Влад бросается к нам, на ходу спрашивая: