На Шпицбергене администрация губернатора выполняла ряд таких задач, которые не входили в круг обязанностей полиции на материке. Они выступали и как ленсмены[11], и как социальные работники.
На протяжении года каким-то непостижимым образом удалось предотвратить многие преступления. Оказалось, что с людьми иногда достаточно просто побеседовать. И в этом Кнут был просто незаменим.
Несколько лет назад, когда Кнут приехал на Шпицберген, ему казалось, что он приехал на летнюю практику. Первое время его база находилась в Ню-Олесунне, и он отправлялся на инспекции в национальный парк на надувной лодке. Вскоре он познакомился с местными жителями, и ближе всего с обитателями Ню-Олесунна. Публика, конечно, особенная, специфическая, но Кнут гордился – всеми вместе и каждым в отдельности. Словно он сам был местный, шпицбергенский. Через некоторое время он вёл себя и говорил как настоящий островитянин-зимовщик.
Поначалу Том Андреассен не слишком тесно контактировал с ним. Летом львиная доля работы доставалась экологическому департаменту. В самом начале осени у департамента полиции возникла проблема – в Форландете[12] обнаружился труп. Кнута фактически рекрутировали в полицию как детектива, расследующего убийство. Это было характерно для Кнута – он всегда оказывался в нужном месте в нужное время, чтобы поучаствовать в самых сложных случаях, с которыми сталкивались губернатор и его администрация на Шпицбергене.
После того как мистический случай в Форландете распутали, Кнут провёл зиму, продолжая работать в администрации губернатора. Как и многие другие в Лонгиере, он повторял, что собирался остаться здесь на один год. Сейчас он отслужил в администрации губернатора уже пять лет и вроде бы пока никуда не собирался уезжать.
Вертолёт приземлился только после десяти часов вечера. Том Андреассен нетерпеливо шагал взад-вперёд по обледенелой дорожке и наблюдал, как пациента переносили в машину «скорой помощи». Конечно, о том, чтобы допросить его, не могло быть и речи. Но начальнику полиции не терпелось услышать отчет командира экипажа относительно того, что случилось в лагере на льдине.
«Скорая помощь» отправилась в больницу, а вертолёт устремился внутрь ангара. Двое мужчин прошли к галерее, где располагались офис компании «Эйрлифт», небольшая кухня и зал ожидания пассажиров.
Задержки вертолётных рейсов были не редкостью на Шпицбергене. Обычно такое случалось в связи со снегопадами, туманами, грозой, техническими проблемами и другими непредвиденными обстоятельствами. Самая продолжительная задержка рейса, о которой слышал Том Андреассен, заняла одиннадцать дней. Тогда пассажиры настолько измучились, что с удовольствием арендовали бы снегоходы, чтобы добраться до Ню-Олесунна.
Тур Бергерюд не намеревался вести долгие беседы, и по всему было видно, что он очень устал. Он отправился на кухню, заварил растворимый кофе для себя и для Тома, но кофе получился настолько крепким, что Том попросил соевое молоко, которым обычно пренебрегал. Командир экипажа открыл дверь в маленькую комнату за кухней и заглянул в зал ожидания, который погрузился в полумрак. Ему не хотелось, чтобы их беседу мог кто-нибудь подслушать.
«Не чересчур ли он осторожничает?» – подумал Том.
Весь аэропорт погрузился в тишину. Лишь на первом этаже из ангара доносились обрывки фраз, которыми обменивались механик и штурман, пока готовили вертолёт к очередному рейсу.
Пилот обогнул письменный стол и уселся в потёртое шаткое кресло. Если Тур не хотел, то из него невозможно было вытянуть ни единого слова. Начальник полиции терпеливо ждал. Тур Бергерюд – один из ветеранов на Шпицбергене – освоил особенности местной манеры общения. Паузы были столь же многозначительны, как и сказанные слова.
Кнут Фьель откровенно говорил, что Свейна Ларсена, скорее всего, отравили. Поскольку ему не удалось убедить остальных участников экспедиции вернуться на вертолёте в Лонгиер, ему придётся снова лететь на льдину. Так распорядился Уле Харейде, по словам командира экипажа. Он уткнулся взглядом в свою кофейную чашку.
– Он будет наблюдать за ними? – спросил наконец Том Андреассен.
Тур Бергерюд поднял глаза к потолку и слегка наклонился в офисном кресле.
– Не будем это обсуждать. Во-первых, нас могут подслушивать. А во-вторых, я не могу подвергать сомнению правоту губернатора – раз уж он всё решил.
– Ну а сам-то ты как считаешь? Тебя во всей этой истории ничего не настораживает?
Тур был явно смущен, он не знал, что ответить. Ветеран компании «Эйрлифт», опытный, почти незаменимый.