- Что же, этого вполне достаточно, чтобы Вы вполне серьезно отнеслись к моим словам. Говорю со всей откровенностью, что все мои слова, произнесенные на наших переговорах, были искренними и я собирался честно соблюдать наш договор. Не моя вина, что и Вы и Иван Иванович решили иначе. Иван Иванович предоставил мне убедительные доказательства Вашего злого умысла. После того, как я заплатил за операцию, и врачи провели её, у меня появилось много свободного времени и, наконец появилась возможность поинтересоваться обстоятельствами гибели родителей. Я давно купил для прикола корочки следователя генеральной прокуратуры со своей фоткой, и я воспользовался ими для бесед со свидетелями. Свидетели подтвердили свои показания, все так и было, как в материалах дела. Оставалось поговорить с подозреваемым. Он не отрицал своей вины, однако, утверждал, что просто заснул за рулем. Не подтвердить, ни опровергнуть его показания было невозможно, но я решил все же поговорить и с ним. И свидетелей и подозреваемого, а вернее обвиняемого я предупреждал, что веду отдельное расследование и давал подписать подписку о неразглашении. Обвиняемый вел себя очень нервно и тогда я решил спровоцировать его, сказав, что предыдущие его сказки мне не интересны, а интересует человек, который дал ему денег за устройство этой аварии. И он купился, написал мне чистосердечное признание, вот тут-то и всплыл Иван Иванович. Это было позавчера. А сегодня утром мне позвонил следователь, ведущий дело о гибели моих родителей и сообщил о закрытии дела, в связи со смертью обвиняемого. Я спросил, что с ним случилось, следователь ответил, что это самоубийство, повесился парень, не выдержал. Я почему-то уверен, что ему помогли, и не уверен, что он не рассказал о следователе генеральной прокуратуры. Поэтому я в ближайшие дни уйду в море, на любых условиях, в надежде, что Иван Иванович забудет обо мне! А если вдруг узнаете, что я, например, повесился или утопился, не верьте этому. За сим позвольте откланяться! – Сказал я, взял со стола папку и не дожидаясь ответа, пошел к двери. Задерживать меня никто не стал. Семен Яковлевич переваривал новую информацию.
Выйдя из банка, я сел в машину и поехал в больницу. По дороге остановился у сквера, нужно было позвонить Челубею. Челубей сказал, что отбывает в командировку сегодня вечером, телефон отключает и мне надо говорить прямо с Валу, его телефон мне скинут сообщением. Получив сообщение, занес телефон Валу в контакты под именем Иван Иванович. Нажал на кнопку «Вызов». Что ни говори, а первый звонок Ивану Ивановичу волнителен! Наконец трубку сняли. – Слушаю. – Раздался голос Ивана Ивановича.
- Здравствуйте, Иван Иванович! Это Борис Пересветов.
- Здравствуйте, Борис Александрович, рад Вас слышать.
- Иван Иванович, я сегодня закрыл кредит в «Намбо-банке».
- Я в курсе, Борис Александрович, прошу простить старика, но вы, молодые и жить торопитесь и чувствовать спешите, а я по-стариковски перед обедом о делах не говорю. Где Вы сейчас, Борис Александрович?
- Я сейчас в сквере Шевченко, это недалеко от метро «Петроградская».
- Великолепно, если найдете часок пообщаться со стариком, то приезжайте по адресу Аптекарская набережная 18, там на восьмом этаже кафе Aiki Terrasa, я там собрался пообедать, шикарный вид на Неву, знаете ли. Так как, Борис Александрович?
- С удовольствием, Иван Иванович, еду!
- Что Вам заказать?
- Что ни будь на Ваш вкус, Иван Иванович.
Ехать там было всего ничего и через пятнадцать минут официант провел меня на террасу, где в гордом одиночестве сидел за столиком Иван Иванович.
- Здравствуйте Иван Иванович!
- Здравствуй, Боря, располагайся, осматривайся, ты здесь первый раз?
- Первый, но, надеюсь не последний! Умеете Вы места выбирать, Иван Иванович! Вид просто потрясающий! Странно, что кроме нас тут никого нет?
- Ничего странного, спецобслуживание. Люблю покушать в тишине. Обычно здесь все столики заняты, сидишь словно в пчелином улье, гудят со всех сторон, никакого удовольствия от еды и жизни. А ведь как говорили в дни моей молодости, жить нужно в кайф! Поэтому по вторникам и субботам с16:00 до 19:00 для меня освобождают террасу. Если будет желание, приглашаю в эти дни на обед.
- Если будет возможность, то с удовольствием!
- Предложение не имеет срока давности.
Принесли еду, я порадовался, что заказ делал Иван Иванович, кухня мне совершенно не знакомая, однако вполне съедобная. После принесли кофе и мороженное и только потом Иван Иванович сказал, - Давай, Борис, удивляй.
-Да я и сам удивился, после Вашего рассказа я рассчитывал увидеть сломленного человечка, того самого просто Сеню, а встретил Семена Яковлевича Браверманна, хуже того, он даже не пытался казаться вежливым, разговаривал брезгливо, через губу, я четко осознал, что Семен Яковлевич Браверманн ни только не боится меня, но даже за ровню не считает. Прежний план, в котором страшный «Я» удерживался от суровой расправы над семейством Семена Яковлевича Браверманна только Вашей волей, Иван Иванович и что я только и жду неправильных действий Семена Яковлевича Браверманна, после которых Иван Иванович даст мне право расправится со всей семьёй Браверманна, никуда не годится. Я решил, ну как решил, в спешке, первое, что в голову пришло. Если тебя не боятся, испугайся сам, и зарази своим страхом другого, но испугайся искренне, до дрожи, в коленях! А кого я мог так испугаться? Да только Вас, Иван Иванович! Тем более, что Браверманн и сам Вас боится.