- Теперь понятно, свой человек. – Ответил за всех тот же майор.
- Тогда все свободны, а Вас, старший лейтенант, я попрошу остаться.
Когда все вышли, Иван Иванович внимательно посмотрел на меня и сказал:
- Думаю, теперь тебе будет легче посещать базу, ребят действительно волновало, что за человек ходит по базе, теперь вопрос снят. Если ты не против, я бы хотел продолжить вчерашний анализ ситуации. Я обдумал твое предложение отложить освобождение Якова Семеновича до отмывки двух миллиардов, так и сделали, твой план с автобусом в Финляндию тоже интересен, но это уже детали, Семена Яковлевича обложим так, что мышь не проскользнет. Тут другая проблема, в принципе, мы можем плюнуть на заначку Браверманнов и жестко держать Семена Яковлевича на коротком поводке. Я пришел к выводу, что Браверманн не приведет нас к заказчикам. В лучшем случае, будут присланы боевики, задействованные в темную. Непосредственно к заказчикам ведет только одна ниточка, последняя. Я не хотел затевать этот разговор сегодня, но и откладывать его более не могу. Борис, скажи, ты догадываешься, о чем?
- Я, пожалуй, воздержусь от ответа, Иван Иванович! – Ответил я. Кем надо быть, чтобы не догадаться? Меня посвятили в тайны, знать которые мне совсем не надо! Да что там мне, такие секреты требуют высшей группы допуска, уверен, вопросы, которые мы обсуждали с Челубеем и Валу, мне, гражданскому человеку нельзя было открывать ни в коем случае. Меня методично заманивали в лабиринт, выход из которого был в руках Ивана Ивановича. Не хотел я в ряды, но как отказать людям, которые тебя спасли, решили, казалось неразрешимые проблемы и, наконец, людям, в компании которых тебе максимально комфортно. Можно сколько угодно обманывать себя, уверять себя и других в том, что мне милее тишина, но пара капель крови, попавшей на клыки сразу сбрасывает всю эту мишуру. Да, я рожден боевым псом, который живет только в битве, который задыхается на пушистых коврах и диванах, столь любимых домашними болонками! Но я гордый пес, меня надо уговорить, убедить, что я нужен.
- Воздержишься, имеешь право. Только я скажу тебе прямо, я старый солдат.
- И не знаю громких слов любви, но донна Роза! – Я нагло перебил Ивана Ивановича. Тот рассмеялся и заявил: - А ты наглец, Борис Александрович!
- Я больше не буду, Иван Иванович. – Смиренно заверил я.
- Ловлю на слове. Разрешите продолжать, товарищ старший лейтенант?
- Продолжайте, товарищ генерал!
- Благодарю, итак, я старый солдат и скажу тебе прямо, Борис. Для этой операции мне нужен именно ты, только ты, никто кроме тебя не сможет завершить операцию. Не скрою, мне хотелось отложить этот разговор хотя бы на неделю, но обстоятельства не позволяют.
- Я готов помочь любым доступным мне способом.
- Та информация, которая тебе известна, сама по себе достаточно секретна, а та, что нужна для завершения идет под грифом высшей формы секретности. Допуск к ней только для кадровых сотрудников. В качестве бонуса сразу получаешь плюс одно звание, будешь капитаном. Отпуск сорок пять суток, не считая дороги. Хороший оклад, хотя тебе это неважно.
- Товарищ генерал, я прекрасно осознаю, что сделали для меня агентство «Асгард» и лично Вы! Я понимаю, что нахожусь в неоплатном долгу и не могу отказать Вам! Но, с другой стороны, я и служба — это вещи несовместимые, пойти в атаку, совершить подвиг, наконец, это я пожалуйста, но ходить каждый день на службу, делать, пусть очень важные, но рутинные дела – я умру от тоски. Если, как Вы говорите, никто кроме меня не сможет завершить операцию, я готов для получения требуемых допусков пойти на службу и по окончанию операции тут же подам рапорт на увольнение в запас. Такой вариант подходит, товарищ генерал?
- Надо бы крикнуть, подходит, и вести тебя оформляться, но ни хочу начинать твою службу с обмана. Понимаешь, Борис, ты станешь секретоносителем со сроком неразглашения не менее вечности, а это означает, что даже если твой рапорт подпишут, за каждым твоим вздохом будет следить спецслужба и что то, возможно опыт прошлых лет, мне подсказывает, что долго такие секретоносители не живут, и уже абсолютно точно не ходят в моря по контракту. Напротив, оставаясь на службе, с твоими способностями, ты получишь абсолютную свободу, ограниченную только собственной совестью и воинским долгом.
- Иван Иванович, нет у меня другого выхода, не могу я Вам отказать, поэтому, хоть и без радостного визга, но осознано и добровольно вливаюсь в ряды легендарной и непобедимой. Только покажите, где поставить крестик в контракте?