— Нет, это оружие не продается, но есть еще много чего интересного, — сказал я, хлопнув по ключу, активируя щит.
Это было неожиданно, и бойцы йортов дернулись, также активируя щиты на своих наручах. Но их командир даже не пошевелился, и они так и застыли в ожидании приказа. О чем он сейчас думает, я не понимал, мне незнакома мимика йортов, но следующие его слова дали прекрасное понимание «о чем»:
— Я хочу это оружие и могу его отобрать, если пожелаю.
После его слов йорты начали не спеша двигаться, беря нас в полукольцо. Мои же ребята, наоборот, вышли немного вперед и встали плотнее, прикрывая меня и Кирима. Шансов у нас, конечно же, не было: йортов намного больше, и они без труда отрежут нам путь, прижав к борту. В воздухе повисло напряжение, которое всегда чувствуется перед началом сражения, но подыхать вот так глупо мне ой как не хотелось.
И в момент, когда я уже был готов принять бой, краем глаза заметил парочку октанитов, которые вылезли из трюма и наблюдали за представлением. «Да уж, демонстрация возможностей вышла на славу», — подумал я.
И начал импровизировать на ходу:
— Во-первых, младший князь, я отказываюсь от каких-либо притязаний на власть в твоих землях. — Я нарочно сделал акцент на его землях. — Во-вторых, если ты захочешь отнять у меня мое имущество, то тебе придется убить нас всех.
Кирим громко сглотнул.
— Но в таком случае ты получишь только то, что у нас с собой, и ничего более. К тому же лишишься будущего заработка. — И я демонстративно повернул голову в сторону октанитов. Если нас прикончат на глазах этой парочки, то работы по сопровождению караванов этому младшему князю точно не видать.
Йорт повторил за мной, но, когда повернулся обратно, моргнул третьим веком, и его глаза из черных стали абсолютно белыми. Кирим даже дернулся перекреститься, но его рука остановилась на полпути.
— Поэтому я предлагаю тебе выход, который устроит нас обоих.
Ответ йорта последовал незамедлительно:
— Я тебя слушаю, князь.
— Ну вот, другое дело, а то «отберу, отберу», — буркнул я себе под нос, давая понять, что переводить не нужно.
Держа в правой руке чародин, левой провел по нему, касаясь только пальцами.
— Этот товар очень дорогой, ты сам понимаешь, он бесценен. Представь, что торговые караваны йортов в чужие земли будут сопровождать сами йорты. Представь, какой властью среди йортов будет обладать тот, кто на это будет способен, и тем более тот, кто будет контролировать торговлю такими чаровыми предметами.
Услышав перевод, йорт выдал длинную речь, в которой он отдельно выделил два слова: «К’рух’ат» и «Тах’ри». И Кирим перевел, сообщив очень интересную информацию:
— Я младший князь К’рух’ат из провинции Тах’ри, и я с радостью принимаю твою помощь в моем возвышении.
Спустя три дня. Нейтральная полоса.
— Ведьма! Ведьма! — кричала толпа.
Четвертый день люди находились в поле, посреди нейтральной полосы, жуя пересушенную еду, да и та вчера закончилась. Завтра уже нечего будет есть, а князь все не возвращается. Среди людей пошли разговоры, что и вовсе он сгинул и нужно выбираться самим, только вот куда идти — никто не знал.
Росло раздражение и тревога, даже появлялись стычки, которые отцу Верилию пока удавалось пресекать. Но было ясно, что обстановка накалена до предела, к тому же сюда добавлялся невыносимый смрад от людских испражнений. Нужник никто не сооружал, а сходить в лес опасались, вот и валялось все это добро вокруг лагеря, донося зловонные ароматы, откуда бы ни подул ветер.
Человеку свойственно обвинять всех и вся в своих бедах, искать внешние причины, почему ему сейчас так плохо. Проповеди отца Верилия сдерживали людей от необдуманных поступков, но выдержать страх перед голодом и тем более сам голод — дано не каждому. И когда девушка неожиданно раскрыла свою природу, то причина, из-за которой начались все беды, была тут же найдена. Девушка стала той самой спичкой, которая разожгла пожар, а Верилий не стал его тушить, жертвуя малым ради остальных.
— Ее нужно отправить обратно в ад! — послышалось где-то в толпе, и гул голосов одобрительно усилился.
Коготь переводил взгляд с одной злобной рожи на другую и пятился, прикрывая собой Надею. Бывшие голыши тоже стояли рядом, заняв круговую оборону, поэтому парочку до сих пор не захлестнула толпа.