Но в одном я отцу Верилию все же уступил. Первое, что мы построили, — церковь. Вон она стоит, прямо в центре пентагона. Правда, и под ней, на глубине, есть зал, где можно проводить службы, на всякий случай. А крест я изготовил сам из чаровых плоскостей, что в глазах людей выглядело особо символично. И еще заслужил постоянно задумчивый взгляд отца Верилия.
Производство я развернул на полную. Чары позволяли реализовать на возводимой базе аналоги всех тех систем, без которых жить под землей было бы очень затруднительно. Так, например, прямо на базе под поверхностью производилась конденсация воды из воздуха, по принципу йортовских увлажнителей.
Когда я собрал первый образец водоснабжения, то впал в ступор. Для изготовления чего-то подобного в том моем мире технологий потребовалось бы добыть породу, переработать и получить необходимые материалы, изготовить детали, для чего необходимо/ много различного оборудования, потом собрать требуемые узлы и детали и только после этого можно установить систему водоснабжения. А тут изготовил командные символы — и все. Чудеса, да и только. Правда, я уверен, что энергетические затраты соответствующие.
Ну а о бытовых приборах я вообще молчу. Плиты, холодильники, отопление — этого имелось в достатке, тем более все шло на экспорт. Конечно, в одиночку я бы не смог развернуться в таких масштабах, но скрывать технологию больше не имело смысла. Наоборот, для достижения поставленных целей ею должны овладеть как можно больше людей.
Поэтому обучив самых смышленых простому повторению, я довольно быстро получил аналоги сантехников, электриков, оружейников и прочие профессии, позволяющие делегировать выполнение одинаковых задач. А того, что технология может утечь к нелюдям, я не опасался. Никто добровольно на это не пойдет, да и под принуждением ничего не получится — для этого нелюдям придется сначала выковырять нас из-под земли.
Я на пределе сил стремился добиться комфорта и разделения труда, которые существовали в том далеком мире, который я покинул. И не потому, что меня не устраивал местный уклад, а потому, что только так можно добиться максимальной эффективности. Я собирался сражаться, и в этом желании был не один, а значит, нужна хорошо отлаженная, стандартизированная система, как единый организм, работающая на одну цель — выжить и победить. И если с выживанием более-менее наладилось, то вот с победами пока никак.
Для достижения поставленной цели девяносто процентов ресурсов — как людских, так и материалов — я направлял на военные цели, пренебрегая всем остальным, даже самообеспечением продовольствием. Сейчас все это я мог приобрести практически у любых нелюдей.
— Княже, — услышал я за спиной и обернулся. — Вот список прибывших беженцев. — Молодой вой протянул мне листок.
— Посмотрим. — Я взял его и оглянулся в сторону церкви, где как раз стоял недавно прибывший поезд.
Да, я ошибся в своих прогнозах, когда думал, что Беловодье не продержится и недели. Не знаю, возможно, ИскИн не торопится или люди выработали тактику защиты, но они держатся уже три месяца, и я даже не могу представить, чего им это стоит. Та скудная информация, которая поступает от беженцев, не дает объективной картины происходящего, только ориентировочно позволяет определить, насколько железодеи продвинулись.
Пробегая глазами по списку, я остановился на названии места, откуда прибыла эта партия, а через пару секунд полез в поясную суму, чтобы достать оттуда еще один лист, но уже с нарисованной картой.
— Дымяницы, Дымяницы, — бормотал я, водя пальцем по карте. — Вот!
Палец замер в точке, которая была уже значительно севернее столицы. Это значит, что либо железодеи взяли Старград, либо его обходят, беря в кольцо. Немного поразмыслив, я сложил обе бумаги в суму и обратил внимание на все еще стоявшего рядом воя:
— Свободен.
Вой кивнул и ринулся к лестнице. Но я его остановил:
— Постой. Передай, что я приказал включить освещение.
— Все исполню, княже! — бросил вой и все же начал спускаться.
Я вновь повернулся к ограждению, бросая последние взгляды на горизонт. А через минуту Последний Оплот окутался светом сотен чаровых фонарей, установленных на столбах. И мне на мгновение показалось, что я дома, на Луне.
С тоской вздохнул и с мыслью о том, сколько еще предстоит сделать, перевел взгляд на сияющий крест над церковью и впервые в жизни перекрестился:
— Помоги нам, Господи.
— Княже, — буркнул мимо проходящий мужчина лет сорока и, слегка поклонившись, приложил правый кулак к сердцу.