Жить здесь и сейчас, потому что завтра может уже не наступить. И я согласился. Конечно, всякие безделушки производства нелюдей еще не привезли, но с Киримом этот момент был обговорен. В конце концов, это потребует мизер средств, которые я получаю с продажи чаровых изделий. Возможно, и лавку какую откроем, чтоб люди сами могли приобрести необходимое, только вот надо подумать над системой оплаты — карточки, может, какие?
А пока решили устроить, можно сказать, праздник жизни. Как раз где-то в это время год назад железодеи напали на Ручейково, с чего и начались все эти ужасы. И сейчас все вправе отмечать то, что остались живы.
Потрескивал костер, и язычки пламени подбрасывали вверх маленькие искорки, почти такие же, как и в лесах Беловодья.
— Ну мы, значит, сидим в этих катакомбах, места себе не находим, — активно жестикулировал Воледар, рассказывая всем то, что уже они по десять раз слышали.
Я посмотрел на него, и улыбка сама собой появилась на моем лице. Я не помню, когда в последний раз вот так сидел у костра с моими друзьями и близкими, и было ли это вообще. До орбитальной бомбардировки я был еще совсем мал, а на Луне огонь — самый заклятый враг. Но сейчас мне было хорошо.
— А еще эта… Э-э-э… — Воледар посмотрел на ту, о которой хотел сказать, и получил в ответ многообещающий взгляд, после чего перефразировал: — А еще Вараня подлила масло в огонь, когда Никфор вернулся. — И он скорчил рожу, пытаясь быть похожим на Вараняю. — «Сгинул твой Дамитар…»
— У меня что, такой кривой рот? — Вараня вперила взгляд в рассказчика.
На лице Воледара проскочил мимолетный испуг.
А вот это что-то новенькое. Воледар с Вараней цапались как кошка с собакой, по любому поводу и даже без, а сейчас прям не похоже на них. Испуг Воледара быстро исчез, и он продолжил:
— И вот когда я уже собрался идти его искать, тут вдруг из темноты выскакивает Дамитар. Я чуть в портки не наложил от неожиданности.
— Да, это ты можешь. Не раз наблюдала, когда выхаживала, — шутливо и совсем без злобы сказала Вараня.
В кругу у костра пошли смешки. Смеялись все: Кирим, Аньяра, Коготь, Надея и даже отец Верилий, только Никфора не хватало. Похоже, это выхаживание и постоянное пребывание вдвоем наедине что-то изменило в их отношениях.
— И он как ни в чем не бывало говорит: «Вы не поверите, что я нашел!». — Воледар снова скорчил рожу. — Я думал сказать: «Неужто голову?» Но промолчал.
— Припоминается мне, что ты пожелал, чтоб меня железодеи драли, — решил я подключиться к рассказу.
— Да не было того, — пробурчал Воледар и наигранно смутился.
Снова раздались смешки. Отсмеявшись, неожиданно поднялась Вараня:
— Ладно, пойду я. Выспаться нужно, завтра дел невпроворот.
Она вышла из круга и не спеша направилась к ближайшему входу в Оплот.
— Дозволь провожу, Вараня, — вскочил Воледар.
— Ну проводи, если сдюжишь, — не оборачиваясь и снисходительно ответила Вараня.
Воледар так по-мальчишески спрятал глаза, прочистил горло и буркнул:
— Ну, пойду я.
А у меня челюсть отвисла — вот это поворот! Но долго удивляться мне не дали.
— И я пойду, — поднялась Аньяра и невзначай посмотрела на меня.
Через минуту мы шли вдвоем под ночным небом. Сразу в Оплот не направились, а решили немного прогуляться и сделать крюк. Топали мы молча, а я периодически поглядывал то на Аньяру, то на небо и на секунду забылся.
— Когда-нибудь я покажу тебе звезды, — сказал я и тут же прикусил язык.
— Звезды? — нахмурилась Аньяра, что могло свидетельствовать о том, что она что-то вспоминает. — Я читала в Священном Писании о Вифлеемской звезде, но не знаю, что это. Служители церкви говорят, что это яркий свет на небе.
Я чуть не поперхнулся, потому что не представлял, как рассказать о звездах с таким ассоциативным рядом. Но Аньяра неожиданно решила сменить тему:
— Дамитар, я тебе мила?
Вот теперь даже не знаю, что лучше: о тысячах Вифлеемских звездах рассказывать или говорить на эту тему. Но, не глядя на Аньяру, я все же коротко ответил:
— Да.
— Тогда почему ты не выказываешь это прилюдно?
Мои глаза забегали, а ладошки вспотели. Да, здесь если у тебя есть намерения насчет незамужней девушки, нужно непременно что-нибудь подарить. И если ей по душе ухажер, то она будет носить этот подарок на людях. Что-то вроде помолвки, но такой, предварительной. Это была одна из причин, по которой люди меня просили привезти безделицы.
Из головы напрочь вылетело, где же этот подарок, и я стал лихорадочно хлопать по карманам. Наконец нащупав искомое, я небрежно потянул его из кармана, естественно зацепившись от спешки за края, и дергал подарок, пока, наконец, не вытащил.