Но Алевтина его перебила:
— А ещё Кощей Вячеславович передал, что вы, товарищ Красильников, уже восстановили кровоснабжение настолько явно, что вся команда только и говорит про ваши альковные дела.
— Да я же…
— Успокойся. Андроидов включат вечером, но с «Горынычем» они работать не будут. Только элементы терраформирования заправят и всё. А остальное будешь делать своими ручками.
— Лучше бы сам с Кощеем поговорил, — заключил Антон.
Глава 3
Б-2 наползла на свет звезды округлым мрачным брюхом. Раскрашенная алыми реками и кислотно-зелёными океанами, с крупными снежными шапками на обоих полюсах. Она закрыла жёлтую Альфа-Эпсилон, оставив корабль «Альфа» в тени.
Пройдут миллионы лет, прежде чем эволюция покроет Б-2 лесами, полными диких животных. Моря и океаны оживут бесчисленными косяками рыб и наполнятся водорослями. Ещё через сотню миллионов лет раскинутся по этому неуютному ныне миру сети дорог и проводов. Вырастут на равнинах города, сёла. Потеряются в бескрайних степях деревушки и хутора. Но это будет в далёком, может даже недосягаемом будущем. А сейчас команда космических странников припала к иллюминаторам и с нескрываемым удовольствием рассматривала новое место работы.
— Завтра мы приступаем, — потёр руки Кощей.
В его каюте одну стену заменяло окно, и вид на планету открывался, потрясающий сознание. Свет был приглушен, чтобы ничего не мешало, а космическая вечность расцвела всеми красками, которые способен увидеть человек.
— Она прекрасна, — Ольга не могла отвести взгляд от планеты.
Она никогда не улетала дальше Урана. Но даже в той дыре был обжит уже каждый уголок. А здесь лежал целый мир, где не ступала нога человека. И Ольге предстояло стать одной из первопроходцев. Войти в число тех героев, о ком слагают легенды, снимают фильмы, пишут игры и книги. С которых берут пример новые поколения космонавтов. Что может быть волнительнее, если студенческие будни ещё вспоминаются, словно были только вчера?
— Пока это безжизненный камень. Мы сделаем его прекрасным! — сухо поправил её Кощей, перебирая в руке стальной шар.
— Не терпится посмотреть, как всё будет происходить.
— Уверен, ты не будешь разочарованна.
— Я бывала в славянском парке Китеж-град у нас на Марсе, но это всего лишь сто сорок квадратных километров. Даже не представляю, как изменится целая планета. С атлантами, эльфами. Даже чудь белоглазая там будет!
— Пришлось ограничить себя, иначе планета бы превратилась в муравейник из рас. Но ничего страшного. Даже того, что осталось, тоже хватит с лихвой.
— Жаль, без драконов и единорогов…, — заикнулась было Ольга, но замолчала на полуслове, при виде презрения в глазах Кощея.
— Оставьте свои детские хотелки при себе, девочка. Драконы слишком сильны, чтобы не уничтожить цивилизации целиком. А единороги — просто никчёмные лошади с наростом на голове. Если нравятся рога, обвесьте свою каюту портретами минотавров.
— Я… Простите, это не повторится. А как вы думаете, орки и люди смогут ужиться? Я смотрела на карту. Они будут жить так близко, что наверняка начнутся конфликты.
— Какая разница? Пусть хоть переубивают друг друга. Это всего лишь проекции.
— Для нас. А они ведь будут чувствовать, мыслить. Страдать будут. И всё по-настоящему как в реальной жизни. По-моему, это жестоко. Им и без того предстоит пройти через тысячелетия ада. Каменный век, бронзовый, средневековье. Только представьте, что нам снова предстояло бы бороться с эксплуатацией и бесчисленное число раз заблуждаться, ошибаться, верить в призрачные идолы, не понимать, к чему всё идёт, и спрашивать у немых звёзд, зачем мы здесь.
— Я разве спрашивал твоего мнения? — Кощей игрался шаром, перекидывал его из руки в руку, как будто он занимал его куда больше, чем беседа. — Или ты думаешь, что в розовых соплях может родиться характер, способный справится с истинной целью?
— Нет. Но…
— Вот и не надо говорить мне, как создавать мой мир.
— Так точно, — дрогнувшим голосом ответила Ольга. — Разрешите идти?
Что может быть хуже, чем кумир, оказавшийся чванливым сухарём? Молодость Ольги не успела затвердить сердце, сделать его непроницаемым для наивных идеалов. Для тех, что она строила вокруг образа Кощея, переписывая раз за разом в девичьих тетрадях истории их знакомства и дурманящей голову любви. Но правда скинула с Кощея белый плащ рыцаря и топталась на несбывшихся мечтах. Не мог человек, посвятивший столетие одному проекту, остаться отзывчивым и чутким, даже если когда-то таким и был.