В 1790 году Сен-Серван, до того являвшийся предместьем Сен-Мало, отделился от него и лишил его половины населения.
Наконец в июне 1795 года, когда отъезд проконсула Лекарпантье дал малоинцам возможность вздохнуть, они сумели спустить на воду пять небольших корсарских судов; в период с 1796 по 1797 год число их возросло до тридцати. Однако некоторые из них были вооружены лишь мушкетонами и ружьями. В следующем году малоинцы снарядили еще двадцать восемь новых корсарских судов. Это количество судов сохранялось неизменным вплоть до мира с Англией, заключенного в 1801 году.
Но мир этот, как мы видели, длился лишь короткое время, и в 1803 году военные действия возобновились с ожесточенностью, свидетельствовавшей о застарелой ненависти, которую питали друг к другу два народа.
Героями того времени стали такие люди, как Ле Мем, Ле Жолиф, Ле Трегуар и Сюркуф.
Имя последнего из них естественным образом возвращает нас к нашему повествованию.
L
ТАВЕРНА ГОСПОЖИ ЛЕРУ
Восьмого июля 1804 года, около одиннадцати часов утра, несмотря на катящиеся волны низких облаков, которые так близко проносились над крышами домов, что казались поднявшимися с моря, а не спустившимися с неба, какой-то молодой человек лет двадцати пяти — двадцати шести, которому, похоже, состояние атмосферы было совершенно безразлично, вышел из селения Сен-Серван, куда он заглянул по дороге из Шатонёфа и где остановился лишь затем, чтобы наскоро перекусить, и двинулся дальше среди гранитных скал по старой дороге к Буасузу, уступившей ныне место императорской дороге.
Дождь, ливший как из ведра и стекавший с кожаной шляпы путника на его моряцкую куртку, нисколько не мог заставить его ускорить шаг; он шагал легкой походкой, неся за спиной дорожную сумку и сбивая концом трости верхушки цветов, с которых мириадами алмазов падала усыпавшая их дождевая роса. Море ревело позади и впереди него, но он явно не думал о море; гром гремел у него над головой, но его явно не тревожил гром, а когда дорога вывела его к судостроительной верфи, даже открывшееся его взору зрелище, столь впечатляющее, не смогло отвлечь его от раздумий.
Он достиг оконечности Сийона, упирающейся в квартал Рокабей.
Сийон представляет собой узкий мол, который отделяет воды Ла-Манша от внутреннего залива и тянется между Сен-Мало и Сен-Серваном, связывая их друг с другом.
Этот мол высотой в тридцать футов имеет ширину не более восьми футов, и каждый раз, когда морские валы с яростью разбиваются о него, волны покрывают его, словно жидкий купол, и с ужасающим грохотом обрушиваются на широкий песчаный берег внутреннего залива, пока высокие и бурные морские приливы бьются о крепостные стены. Когда борьба между ветром и морем ярит буйный Ла-Манш, люди крайне редко отваживаются ступить на эту узкую насыпь: говорят, что, проносясь над ней, подобные смерчи сбрасывают во внутренний залив не только людей, но и лошадей и повозки; так что всегда разумнее переждать, пока борьба стихий не утихнет немного, и переходить Сийон в тот момент, когда погода становится лучше. Однако наш путник, не замедлив шага, ступил на насыпь. Прежде, чем он успел преодолеть ее, море дважды, словно двуглавое чудовище, разверзло две свои пасти, чтобы поглотить его, и обрушило на него две гигантские волны; тем не менее, по-прежнему не ускоряя шага, он достиг противоположного конца Сийона и, подойдя к остроконечному бастиону замка, стал огибать крепостную стену, которая, не уберегая его от дождя, тем не менее защищала его от ветра и моря.
Вынужденный идти все время по колено в воде, наш путник подошел к подъемному мосту и вступил в город. Войдя туда, он огляделся и, решительно взяв влево, вскоре оказался на небольшой площади, где сегодня находится кафе Франклин. Там он, похоже, сориентировался и двинулся по улице, которая вела от Масляной площади к Поперечной улице; заблудившись в сети улочек, самая широкая из которых была не шире двух метров, он заметил моряка, укрывавшегося в дверном проеме.
— Эй, дружище! — окликнул он моряка. — Не укажешь ли ты мне дорогу к таверне госпожи Леру?
— «У победоносного», что ли? — спросил моряк.
— Да, «У победоносного»», — повторил путник.
— А ты, дружище, знаешь эту якорную стоянку? — поинтересовался моряк.
— Только по названию.
— Черт побери! — воскликнул матрос.
— А что, она ненадежна?
— Ха! Что говорить, рейд-то хорош, но, чтобы сунуться туда, надо иметь хорошо набитый карман.
— Тем не менее укажи мне дорогу к этой таверне и, если хочешь, приходи вечером поужинать со мной; мы разопьем бутылку лучшего вина и отведаем ножку ягненка, откормленного на приморских лугах.