Дэвид Джемисон влюбился в Индию со своих первых шагов по этой земле, высадившись в Бомбее в гавани, которую называли Ворота Индии, куда неизменно причаливали вице-короли, губернаторы и все, приезжавшие служить в Британскую Индию. Попадание в империю через ее бомбейскую «жемчужину» считалось для приехавшего сюда подданного Британской короны добрым предзнаменованием и ассоциировалось с верностью и преданностью ожидавшему его здесь делу. Британская Индия, которую Ее Величество королева Виктория защищала и преданно любила, пусть и на расстоянии, из мрачных анфилад Букингемского дворца, была огромной и, по своей природе, неуправляемой территорией. Она простиралась от отрогов Гималаев до Цейлонского пролива, от Бенгальского моря до Оманского, ее население составляли сто двадцать миллионов индусов, сорок четыре миллиона мусульман, пять миллионов католиков и четыре миллиона сикхов. Управляли колонией шестьдесят тысяч англичан, которым непосредственно были подчинены две трети ее территории и четыре пятых ее населения. Оставшаяся часть юрисдикции приходилась на автономных правителей в лице раджей, махараджей и навабов[49], чья лояльность к Англии и сыграла в пользу принятия ею этого безумного решения — взяться за управление индийскими территориями. Были властители, чьи владения не превышали по размерам лондонский район Челси, другие же территории были больше целой Шотландии. Однако больше, чем площадью, политическая значимость княжеств определялась количеством подданных, а также поголовьем слонов и верблюдов и еще тигров, на которых охотился правящий в них властелин. Кроме того, уже с точки зрения англичан, важным также являлось количество солдат собственного войска, которое он был в состоянии содержать, а также, в случае необходимости, пополнить им действующие подразделения армии Ее Британского Величества.
В Бангалоре английское представительство выглядело настоящим посольством на союзнической территории: в сферу его компетенции входило, в первую очередь, поддержание лояльности махараджи, щедрая забота об удовлетворении финансовых потребностей администрации раджи. Предметом внимания были также его добрососедские отношения с ближайшим к нему правителем, дабы избежать развязывания заразных по своей природе братоубийственных войн, которыми так «славилась» индийская земля и которые сильно затрудняли процесс управления территориями. И, наконец, никуда было не деться от первостепенной задачи, стоящей перед каждым образцовым колонизатором: пробуждать у махараджей и их придворных интерес к ценностям английской нации и цивилизации, а именно — к некоему подобию непредвзятой справедливости, к субординации и подчинению конвенциональным законам; насаждать систему английского образования, с большим количеством уроков истории и географии, с портретами «жестокой, но справедливой» королевы Виктории в каждой классной комнате, и, наконец, культивировать любовь к таким, по сути, глубоко тоскливым видам спорта, как поло и крикет. В ответ на исполнение этих условий Англия закрывала глаза на практику местных законов и обычаев, если только речь не шла о спорных ситуациях, в которые были вовлечены английские подданные. Являясь расистами, как и французы в Пондишери[50], англичане зато были либералами в религиозных делах, не слишком увлекаясь абсурдными намерениями подвергнуть христианизации всю Индию, как, например, португальцы в Гоа. В качестве благодарности за верность и щедрость в отношении Британской короны, которые, тем не менее, нуждались в постоянных проверках и подтверждениях, время от времени, метрополия также награждала титулом Сэр или Крестом Виктории какого-нибудь махараджу, имевшего к тому времени уже, казалось, всё, что только можно купить за деньги.
49
Наваб или набоб, титул правителей некоторых провинций Индии в империи Великих Моголов — мусульман северной Индии и Средней Азии. После падения империи в середине XIX века титул сохранили те правители, которые подчинились британскому владычеству.