Битва, что была в самом разгаре, неожиданно остановилась.
Радан отскочил, упав на колени. Кровавая энергия, как нельзя лучше отражавшая буйную сущность полубога, начала исходить из него. Свободу, генерал хотел получить свободу! Он был способен на большее! Он готов был показать намного больше силы!
К сожалению, существовал определённый предел того, сколько он мог показать.
Константин, воспользовавшись недолгой передышкой, опустил взгляд на одежду, удивившись тому, что какая-то её часть ещё оставалась относительно невредимой. На нём даже штаны остались!
«Кажется, из-за Мели-Мели теперь я стал слишком зацикленным на одежде», — констатировал задумчиво мужчина, после чего перевёл взгляд на невозмутимую Селлену, сидящую у него на плече: — Где ты пряталась?
Его грудь была оголена, в конце концов.
Иллюзия чародейки невозмутимо проигнорировала вопрос мужчины.
Врата божественности вспыхнули, а вместе с ними и зарычавший ещё громче Радан, подавляемый чарами теперь не полубога, но Бога. И это мгновенно все ощутили.
«Он всё-таки сделал это», — выдохнула Мелина, впервые почувствовав с начала поединка волнение.
Из Врат материализовался повзрослевший юноша, объятый золотом. Казалось, он был его воплощением, затмевая своей божественной сущностью всё вокруг.
Константин довольно улыбнулся, и Микелла, увидев улыбку на лице Погасшего, улыбнулся ему в ответ.
Во взгляде вознесшегося ребёнка не было обиды или злости. Лишь спокойствие, благодарность, бесконечное сочувствие и доброта.
Чудовище.
Микелла оказался рядом с покорно стоящим на коленях братом, обхватив его шею, будто слившись с ним сущностью, словно дух. Он отбросил материю, став энергией.
Радан медленно поднялся и теперь на его лице больше не было и следа эмоций.
— Этого ли ты столь сильно желал, великородный воин? — мягко прошептал Микелла. — Счастлива ли теперь твоя неспокойная душа?
На лицо Кости вылезла вполне себе довольная улыбка.
— Да.
Искренний ответ Погасшего, казалось, и впрямь обрадовал Микеллу, его улыбка стала ещё более нежной и ласковой.
…настолько, что улыбка Кости померкла.
Лучше бы ему так только женщины улыбались.
— Неужто ты затеял это всё лишь для того, чтобы отбросить обличие ребёнка, Микелла?
Новый голос на миг удивил Костю, но всего на миг. Мужчина почувствовал, как его шею деловито обняла Ренни, столь же деловито сложив свободную пару рук.
Взгляд девушки красноречиво переместился на четыре руки Микеллы, явно подозревая бесчестное воровство идеи.
Ренни мало кто умудрялся в чём-то обыграть. По крайней мере, когда речь заходила про тайное наблюдение за кем-то и выстраивание многовековых планов. Она была в этом мастером, гордилась этим!
Только вот оказалось, что у неё прямо под носом был конкурент, не только умело водивших их всех за нос, но ещё и таким же образом строящий многовековые планы!
Самым ужасным здесь было то, что она оказалась одной из тех, кого водили за нос!..
Не будь с ней Константина, и она даже предположить не могла, что новоявленный Бог бы сделал! Избавился от той, кто хотела отдалить мир от бескрайнего космоса? Подчинил бы? Заставил ещё Эпохи прятаться? И она ничего бы не смогла с этим сделать, просто узнать, что все её планы не имели никакого смысла?!
Ренни надулась как никогда обиженно, поняв, что могла испытывать Марика.
Просто не было квестов, предполагающих хоть какого-то их пересечения[308]! Хоть строчки! Хоть случайного упоминания! Хоть одного описания в случайном расходнике! Ничего!..
Казалось, Микелла безошибочно мог угадать настроение дочери королевы Ренналы, негромко засмеявшись чистым, полным доброты и любви голосом, способным покорить душу практически любого.
Костя едва не сморщился.
Как бы тихо Микелла не говорил — его всегда будут слышать и чувствовать, всю его бесконечную доброту, великодушие, милосердие, сострадание… ну и так далее.
Бог — слишком заметное для мира существо, чтобы кто-то или что-то игнорировало его существование.
— Ренни, — негромко пробормотал Микелла, после чего, недолго подумав, печально произнёс: — Тьма так и не покинула твою душу, сестра. Я немного удивлён. Неужели ты всё ещё жаждешь тепла?
— Лучше мечтать о лучах Солнца в холодной ночи, чем пытаться заполнить свою неполноценность безразличным Золотом, — фыркнула Ренни.
— Моей любви будет достаточно, — негромко произнёс Микелла.
Пусть он и вырос, что-то детское в нём всё ещё оставалось. И оно…
308