В янтарных глазах сержанта загорелся мрачный огонек.
— Вечеринка не удалась, — со злой иронией в голосе ответил он. — Просим прощения. Этого больше не повторится. — Увидев, как напряглись жилы на шее короля, Грунтор отшвырнул в сторону тележку. — Можешь задать свой вопросик той фурии, что ты сюда привез, чтобы она нам окна делала, той своей стекольщице. Нет, подожди! Не выйдет у тебя ее спросить.
Глаза короля сузились, и в них появилась ярость, приправленная паникой.
— Это еще почему?
Сержант наклонился, поднял громадный обломок камня и швырнул его на телегу.
— Потому что Ой отрезал сучке голову, — проревел он, когда камень поменьше с грохотом покатился по земляному полу. — А потом Ой взялся за волосы, уложил в ящичек и послал гильдии убийц, в Ярим, откуда она к нам явилась, чтоб ты знал. — Он без всякого сочувствия наблюдал за своим монархом, глаза которого наконец сверкнули пониманием. — Вот именно, та мастерица, что ты нанял в Сорболде, чтобы она построила твою вонючую стеклянную башню, оказалась самой главной в Гильдии Ворона. — Он вытер лоб тыльной стороной ладони и показал на разрушения. — Смотри, какой подарочек она тебе приготовила. Мы еще кучу дерьма тут нашли, всякие там ловушки и сюрпризики…
— Дитя? — приглушенным голосом спросил Акмед.
— Пока в безопасности, — тяжело вздохнув, ответил Грунтор и добавил уже немного спокойнее: — Ой прочесал каждый дюйм туннеля, который ведет к ней. Там побывали, но зашли не слишком далеко. По чистой случайности убийца не успела до Дитя добраться. Но на твоем месте Ой не стал бы оскорблять мерзких богов, которых нет, поскольку они за тобой как-никак присматривают.
— Какая неприятная мысль. — Акмед сделал несколько шагов по разрушенному коридору и остановился перед небольшой кучей обломков. — Как?
— Пикриновая кислота. Похоже, гильдия ей прислала, пока тебя не было. В жидком состоянии не опасна, а когда высыхает, — бах-ба-бах! Она намешала ее в стекло для купола и деревянной крышкой накрыла от солнца. Но Шейн и Рур — они, кстати, погибли — сняли крышку. Солнце высушило купол, и… ну, остальное ты видишь сам.
Сержант разворошил своей огромной ногой пыль на полу.
— Не считая болезни… тут у нас дизентерия разбушевалась, и у многих солдат из глаз идет кровь. Побочный эффект.
Не говоря ни слова, король фирболгов повернулся и зашагал прочь.
— Кстати, твое величество, — крикнул Грунтор, когда Акмед скрылся за углом, — добро пожаловать домой.
Туннель, ведущий к Спящему Дитя, начинался в спальне Акмеда, а его вход был спрятан в потайном сундуке, стоящем у изножия кровати. Ему потребовалось всего несколько мгновений, чтобы понять, что ловушки, установленные им на замках, сняты, а сами замки открыты с такой ловкостью, какой он не встречал с тех пор, как проходил обучение в качестве наемного убийцы у величайшего мастера своего Дела, целую жизнь назад.
— Хрекин, — снова выругался он.
Грунтор тяжело вздохнул.
— Да уж, этого у нее не отнимешь — она знала, что делает. Ой помнит, как на нашем родном острове гильдия воров насылала на тебя своих учеников. А ты помнишь? Очень глупо было с их стороны, они все зря померли, вот что я думаю. Никакой от них пользы не получилось, ты даже потренироваться не смог.
Акмед молча встал и прошел по комнате в поисках практически незаметных следов чужого присутствия.
Они были повсюду.
Слегка потревоженная пыль, какой-то предмет брали в руки, а потом поставили на место так, что только человек, прошедший его подготовку, мог это заметить. И масса скрытых ловушек: тонкий налет яда на столовых приборах, расческа положена на щеколду так, что он мог и не обратить на нее внимания, — иными словами, поработал настоящий мастер своего дела. Акмеду стало не по себе от этой мысли, он сразу понял: у женщины, побывавшей в его спальне, было всего несколько минут, а потом ее обнаружили.
— Если ты еще раз увидишь, что я собираюсь засунуть голову себе в задницу, ты должен мне помешать, — сказал он мрачно, вытаскивая из носка запасного ботинка крошечную булавку с пружиной. — Иначе у меня возникнут сомнения, уж не намерьен ли я.
— Слушаюсь, ваше величество, — ответил Грунтор с демонстративным почтением. — У меня есть дубинка, чтобы выковыривать голову из задницы, правда, она, по-моему, коротковата.
Акмед осторожно открыл дверь, ведущую в коридор, стараясь не коснуться покрытой ртутью тоненькой проволочки, прикрепленной к дверному косяку.
— Принеси набор кронциркулей для стекла, — приказал он одному из стражников, стоявших на посту возле его комнаты. — Положи его за дверью так, чтобы я услышал, а потом уходи. Не притрагивайся к ручке.
Болг кивнул и умчался по коридору.
— Омет жив? — спросил Акмед у Грунтора, снова закрывая дверь.
Сержант кивнул.
— Она его отравила и оставила, думала, он умер. А Рур и Шейн нашли и отнесли в башню.
Разноцветные глаза короля болгов потемнели, когда он понял, что имел в виду Грунтор.
— Они поэтому сняли крышку с купола? Они пытались при помощи Светолова вылечить Омета?
Грунтор кивнул, и на его лице появилось смущенное выражение.
— И ты говоришь, Омет жив?
— Угу.
— Насколько жив? — рявкнул король. — Он полностью излечился или на пороге смерти?
Грунтор выдохнул и осуждающе выставил вперед челюсть, так что стали видны клыки.
— Как новенький, — сказал он наконец. — Будто ничего и не было.
Акмед замер на месте и настолько глубоко погрузился в размышления, что, казалось, даже перестал дышать. Грунтор видел, как осознание произошедшего чуда медленно расцвело на лице его друга, а потом захлестнуло все тело, словно огромная яркая волна.
— Сработал, — выдохнул Акмед. — Светолов сработал… по крайней мере, его целительские возможности мы восстановили — красный цвет.
— Похоже, и оранжевый тоже, — пробормотал великан. — Начался пожар, а потом эта проклятая штука взорвалась.
Из коридора послышался металлический звон, а затем топот удаляющихся шагов.
— Сработал, — повторил Акмед. — Ты сейчас не понимаешь, как это важно, но, можешь не сомневаться, если нам удастся полностью его восстановить, мы получим самую надежную защиту для Илорка и Спящего Дитя, какая только бывает на свете.
Он подошел к двери, не обращая внимания на сержанта, демонстративно закатившего глаза, и осторожно ее открыл. Затем он забрал инструменты и быстро захлопнул дверь.
— Но прежде всего я хочу посмотреть на Дитя Земли, — сказал он.
Когда они шагали по вырубленному в толще скалы туннелю, который вел из спальни Акмеда в пещеру, где спала Дитя Земли, король все еще ощущал запах дыма, витавший здесь после сражения, развернувшегося четыре года назад, когда они ее спасли. Любой другой человек ничего бы не уловил, но кроме нервных окончаний и вен на коже природа наградила Акмеда исключительно чувствительной носоглоткой. Диковинное анатомическое строение, ставшее для него даром судьбы и одновременно проклятием, он получил в наследство от матери дракианки и отца болга. Благодаря этому он знал об опасностях, неведомых другим, и помнил вещи, которые все остальные давно забыли.
Даже Грунтор. Акмед посмотрел на своего друга, пока они спускались вниз, и заметил в холодном свете фонаря, сделанного из сияющих кристаллов, найденных ими в самом чреве горы, что на лице у того застыло отсутствующее выражение. Грунтор внимательно прислушивался к голосу Земли, чье пение слышал только он. Он был невероятно сосредоточен и напряжен, но не испытывал того ужаса, который всякий раз охватывал Акмеда, когда он сюда спускался.
Попадая в разрушенный Лориториум и часовню в самом сердце гор, где спала Дитя Земли, король болгов не мог отделаться от воспоминаний о сражении, которое здесь произошло. Ф'дор напоил своей злой кровью одного из Деревьев Мира, заставив его пробраться под землей, мимо сторожевых башен и защитных укреплений, в самое сердце горы и в тайную комнату, где Дитя спала вот уже много веков.
Они ничего не знали о замыслах ф'дора, разве что заметили: Дитя Земли снятся кошмары.