Даже для меня, привычного ко всяким эмоциям, в этот момент произошло нечто совсем из ряда вон выходящее, прямо-таки неслыханное в истории симфонической музыки: солист выронил скрипку, как будто при внезапном ударе гемиплегии, словно внутри у него лопнула какая-то пружина. Арфа издала странный всхлип, а оркестр парализованно замер в том положении, в каком его застало то мгновение, когда струны скрипки оборвались. Публика, несколько тысяч меломанов, стала покидать зал. Без всякого возмущения; ведь все прекрасно знали, что как солисты, так и члены оркестра представляют собой электронный мозг, и случайные неудачи, даже и при самой высокоразвитой нейронной технике, не исключены.
Но любопытство, конечно, не может удовлетвориться простой констатацией положения. При внимательном анализе шумов общего фона стали четко определяться некоторые вопросы.
_Не скрывается ли за этой случайной неудачей человеческая драма? Чисто ли по техническим вопросам дирижер и солисты проявляли враждебность друг к другу или же неизвестно почему обрели чувства? И какова здесь роль молодой дебютантки-арфистки?_
На пирамиду направлялись беспокойные пытливые взгляды, все старались разгадать ее тайну. Необычный для Нового Веймара вихревой поток воздуха крутился вокруг статуи С.К.Барлингтона. Где-то что-то заедало, как бывает при трении камня о камень.
Большие часы в концертном зале остановились, увековечив провал солиста, и стрелки их показывали 20 часов 15 минут.
Барлингтон ждал нас у подъезда. Его искаженное лицо выдавало молниеносный износ, страшнее старости. Его стойкость и способность к жизненному обновлению были сломлены, напомнив нам в качестве внешнего проявления момент перед провалом солиста.
Разумеется, он пытался скрыть свое состояние.
- Солист меня восхитил, - сказал он, но слова прозвучали совсем неубедительно. Потом он добавил: - Думаю, что со временем кибернетика должна вновь утвердить творческую индивидуальность человека.
Я не ответил и не стал выражать сочувствия. Я смотрел на верхние ярусы необычного "Хеопса" и пытался представить себе тысячи невидимых нитей, от которых зависит действие его множества оркестров. Я знал, что это огромнейшая лаборатория, а не мертвая фонотека, и что каждый ярус имеет свое особое назначение в деятельности по созданию и распространению современной музыки.
- Объясни мне, пожалуйста, Барлингтон, как я понял из твоего письма, каждому солисту, каждому дирижеру, каждому участнику оркестра где-то на одном из верхних ярусов пирамиды соответствует гарант точного исполнения.
- Совершенно верно, - подтвердил Барлингтон. - Но функциональный гарант солиста был поражен электрическим током... за секунду до того, как солист провалился.
- А гарант дирижера? Гарант молодой арфистки? Что говорят эти гаранты? Где они? Логически рассуждая, только они и могут прояснить этот несчастный случай. Почему ты поддался унынию, Барлингтон?
Но у Барлингтона не было силы ответить. Он старился на глазах, его _износ_ стремительно продолжался.
Я вернулся в здание, и вместе с Ш.Х. мы стали подниматься на первый ярус все более загадочного "Хеопса".
Как я и предполагал, зал гарантов был герметически закрыт. Лицам, не имеющим отношения к деятельности этой службы, входить сюда в дни концертов вообще не разрешалось, а если некий непредвиденный элемент искажал хотя бы простейшую музыкальную фразу, то сюда доступ даже строго-настрого запрещался. И с нашей стороны было бы наивным думать, что мы сможем проникнуть сюда в момент, когда был сорван целый концерт, когда сам главный гарант сольного исполнения стал жертвой электрокуции.
Романтическая эпоха криминалистики, когда следователи налетали на место преступления с лупами, специальным порошком для снятия отпечатков пальцев и всяческой радиофотометрической аппаратурой, осталась далеко позади; для наших современников эта эпоха совершенно невероятна, как наивный гений изобретателя колеса по сравнению с гением... Чиба Барлингтона.
За 4 минуты и 20 секунд, которые прошли с момента, когда концерт оборвался, автоматическое следственное приспособление яруса гарантов по собственной инициативе произвело анализ, равный усилиям почти 2000 криминалистов. Произведя вероятностные и психические соотношения вмешательств, смещений, реакций и даже неосуществленных намерений вовлеченных в концерт гарантов, это автоматическое следственное приспособление выделило на роботоперфокарте четырнадцать качественно различных моментов драмы.
Так, в 19 часов 44 минуты (то есть, за 16 минут до начала концерта) гарант солиста, обозначаемый в шифрованной передаче следственного автомата символом "С-021", проявил первые признаки опасения драмы. Перекликаясь с "А-023", гарантом арфистки, "С-021" выразил большую, чем обычно, взволнованность этим "последним" концертом... Вероятно, этим он хотел сказать, что его волнует "новый" концерт...
В 19 часов 46 минут "С-021" вновь проверил цепь двусторонней связи с солистом, предельно сенсибилизируя акцептор трагического освоения. Заметив сюрприз "А-023", он сказал себе в оправдание: "Бывают дни, когда больше всего чувствуешь потребность высказаться... Когда открываешь в себе другую партитуру, еще не написанную или написанную _по-иному_, и тебе предстоит выбирать..." Затем, понимая, что объяснение это никак не согласуется с его обязанностями гаранта, отвечающего за как можно более точную интерпретацию партитуры, добавил: "Думается, мне надо о многом сказать тебе..."
В 19 часов 47 минут "Д-064", гарант руководителя оркестра, то есть дирижера, достиг сенсибилизации, вплоть до самовыражения цепи сольной партии. С его точки зрения, намерение "С-021" ставит под знак вопроса роль гаранта оркестра. Но "Д-064" не помнит, чтобы нечто подобное случалось за то время, когда он был гарантом нескольких тысяч концертов, и не помнит никакого прецедента, допускающего исключение. Он отметил также, что гарант арфы "А-023" мог бы быть привлечен на сторону "С-021", не замечая в этом нарушения дисциплины, и, по существу, отрицания всей системы гарантов.
В 19 часов 50 минут "С-021 и "А-023" опередили развитие поэмы, создав, каждый в отдельности, тревожные мелодические переплетения.
В 19 часов 51 минуту "Д-064" в неожиданном откровении своей индивидуальности отказался от намерения сигнализировать на вышестоящий ярус.
В 20 часов 00 минут начался концерт.
В 20 часов 07 минут - первое вступление сольной партии. "С-021" констатировал, что в цепи оркестрового аккорда нарушена синхронизация с цепью сольной партии.