— Если расположить фрагменты в таком порядке и считать основным последнее пророчество, то не дает ли это большей логики и уверенности в завтрашнем дне?
— Еще как дает, — потирая подбородок, произнес Монах и уставился в записи, лежавшие перед ним.
— Хейнин? Что скажешь? — обратилась я к Стражу Равновесия, единственному из всех, кто не интересовался порядком бумаг на столе и записанными в них пророчествами.
Все это время он смотрел на меня, снова о чем-то своем размышляя. Некоторое время он даже не скрывал, что сбит с толку новым фрагментом — еще бы, ведь эти несколько строк не просто вмешались в общий смысл, а в корне его поменяли.
— Если порядок действительно таков, то логики, напротив, меньше, ведь все это время мы искали не там и не о том, а наши ложные выводы водили нас кругами, потому что изначально точка отправления наших мыслей неверная. Но я готов признать, что это раздражающее неведение впервые сыграло нам на руку. Если б мы наперед знали об истинном основном пророчестве, то и Шеограт тоже. Бог Тьмы уж точно не допустил бы такого расклада, при котором смертная королева Элейн будет играть ключевую роль в расстановке сил его противостояния с величайшим из потомков, и вместо того, чтобы стать палачом Владыки Кхаана, она станет оружием в его руках.
— Он добил бы меня, и сие действие не стоило бы Шеограту ровным счетом никаких усилий.
— Верно. Возвращаясь к сказанному ранее, если логики меньше, то надежда наша теперь гораздо ощутимее.
* * *
Глава 26
Как и предполагалось изначально, наше продвижение к Кендре стало непростым испытанием. С каждым днем присутствие сил Тьмы нарастало в какой-то ужасающей прогрессии. Мир менялся на глазах, все больше превращаясь в ад на земле. Зловония, что исходили от выползающей из разломов нечисти, душным смрадом поднимались в воздух выше и выше, под непроглядным куполом скрывая от солнца все живое. Свет становился все тусклее, не имея возможности пробиваться сквозь нарастающую толщу зловещей ауры.
Хотя армия Аграахона, даже по нашим самым приблизительным подсчетам, была бесчисленна, ее резервов не хватало, чтобы блокировать выползающую нечисть из разрывов, что теперь покрывали территорию Хагейта тесно, словно сетью. Эти адские капилляры пронизывали стонущую от боли землю, отравляя ее богатые недра своим гнилостным дыханием.
На третью неделю после нашего отъезда из Рисхеэли ситуация стала почти безнадежной повсеместно. Из городов, одного за другим, приходили страшные новости. Дхе-Фортис одна за другой доносили, что Шеограт воскресил всех бывших наместников и правителей, которых силой сверг Кхаан, на протяжении двух десятилетий завоевывая новые территории. При жизни эти правители не заботились о народе, а после смерти стали настоящими палачами, пробивая себе путь к власти. Армия Аграахона стояла и стояла насмерть, только бы не дать Черным Наместникам вернуть себе могущество над миром смертных. А для меня все это означало еще и то, что возвращение Шеограта уже очень близко.
Эта битва стала самой продолжительной из всех на нашем пути в Кендру. Мы были измотаны физически и опустошены морально. Тьма давила, делала из нас соперников, неспособных поднять ни головы, ни оружия и выступить против. Только одна сила не давала мне остановиться, продолжая звучать в сердце, точно персональная молитва. Такая тихая — полная отчаяния, едва согретая надеждой — она стала моим внутренним стержнем и опорой в момент крайнего бессилия. Моя тоска по мужу.
К ночи мы прорвали коридор среди полчища нечисти и со всех ног рванули к реке на переправу. Наших лошадей давно разорвали существа подземного мира, израненные и выбившиеся из сил, мы действовали, давно миновав предел своих физических возможностей, потому что позади нас ждала лишь смерть. Противоположный берег был чист, о чем просигнализировали встречающие нас Инга и Джильда. Однако не успели мы сделать и десяти шагов, как нас со всех сторон обступили слуги Тьмы. Позади осталась быстрая и порожистая горная река, за которой обозленное полчище, так и рвущееся отомстить за поражение, потому выбирать нам не пришлось — смертельно уставшие мы приняли бой с новым темным легионом.
Когда надежды почти не осталось, появились очертания. Ровные, стройные, симметричные силуэты могли принадлежать только людям, а строгая выправка и полное бесстрашие перед врагом, по количеству в разы превосходящим их, свидетельствовали еще и том, что на помощь нам пришли военные.