— Кхаан… — хрипло выдохнула я любимое имя в попытке достучаться до сознания супруга. Однако голос мой потонул в новом свисте адской плети, ударившей Кхаана.
Его ноги подкосились, и он рухнул на колени, чем очень позабавил нашего общего кукловода.
— Вот эта поза, развенчанного и порабощенного, тебе подходит больше, дорогой родственник!
Шеограт точно знал, как добить врага. Он прекрасно понимал, что душа Кхаана больше неспособна принимать Тьму, в ней не осталось места, она и так уже была растворена той концентрацией темной энергии, которую приняла от убитых богов. В глазах Кхаана клубилось бессознательное подчинение.
— Кхаан! — выкрикнула я сквозь боль, отчаяние и страх, но этот безумный вопль не вызвал у супруга даже мгновенный импульс.
Окровавленными, трясущимися, казалось, в предсмертных конвульсиях руками я обхватила его лицо, умоляя услышать меня. Рыдая в голос, я просила его о пробуждении, но ни одно слово не нашло отклика в его затуманенном Тьмой сознании. Кхаан был холоден, точно лед, хотя прежде его тело всегда дышало огнем.
— Ты не можешь просто так уйти, ты — король мира живых, ты его завоеватель, ты его хозяин!!!
— Может, еще как может! И ни один твой духоподъемный лозунг не избавит его от этой участи. Ты же давно уже все поняла, не так ли, королева Элейн? Уже догадалась, почему мы, боги Тьмы, никогда не затевали войн друг с другом? Едва ли ты веришь, что причиной тому отсутствие алчности и жажды всевластья. Как раз нет, все это присуще нам в равной степени, но так же в равной степени мы отвергаем мысль о сражениях, ибо подчинить Тьму неспособен даже сильнейший! Этот непризнанный бог не имел выбора, ведь чтобы выжить, хоть и ненадолго, он должен был сокрушить каждого из них, — Шеограт с презрением махнул на менее удачливых своих братьев, павших от руки Кхаана. — Теперь же Тьма возьмет свое всенепременно, она заберет твоего муженька целиком, без остатка, поглотив своей зловещей утробой. В этом и заключался мой беспроигрышный план, и сейчас мне лишь остается дождаться радостного события!
Очередной взмах смертоносного кнута и едкий голос Шеограта слились дуэтом, оповещая о новой порции страданий, которая в любой момент могла стать последней. Я закрыла собой потерявшего волю в бесконечных лабиринтах Тьмы мужа и приняла удар на себя. Кожа на моей спине лопнула вместе с доспехом, обнажая кости в своих рваных бороздах. Но мне уже было все равно, я не чувствовала боли, не ощущала на своем теле увечий, моей целью являлось пробуждение Кхаана, за которое я готова была отдать свою ничтожную жизнь.
— Кхаан, взгляни же на меня, на свою супругу, королеву, спутницу! Вспомни, мой король, как клялся мне в вечности нашего союза, в нашей вечности… Вспомни нашу встречу в Сиде, там, посреди остывшего сражения, но в разгорающемся пылу страсти… Ты стал моей судьбой задолго до того мгновения, и как много времени мне понадобилось на осознание этого. То сердце, что поработило твою душу, не знает счастья, пребывая вечную вечность в боли и тоске. Это не твоя участь, Кхаан король мира людей, не тебе носить траур, не тебе бежать от одиночества. Ты не уйдешь за грань небытия, потому что в этом мире есть одна душа, которая не сможет жить без тебя, которая безнадежно болит по тебе днями и ночами, рвется на части, не зная покоя в своих поисках… Эта душа — моя. И я не знаю, как мне с ней совладать, когда б она умирает без твоего тепла, присутствия рядом, Кхаан Аграахон!
Потухший взгляд так и остался потухшим. Холодное тело так и осталось холодным, но мне безумно хотелось почувствовать хотя бы каплю прежнего тепла перед неизбежностью, которая нас ожидала. Там, в пучине темных лабиринтов, где продолжится наша с Кхааном вечность, мне не испытать былых человеческих радостей, не прикоснуться к ушедшим навек счастливым моментам. На пороге мучительного небытия я лишь хочу сделать последний обжигающий глоток, что даст мне сил решиться на этот шаг. Нет моей вины в том, что я хочу унять дрожь холода и страха, опьяняя свое отчаявшееся сердце последними теплыми эмоциями, будто алкоголем.
Я взяла безвольно висящую руку Кхаана и приложила его ладонь к своей щеке. Из моих глаз непроизвольно покатились слезы — мои невысказанные сожаления и запоздавшие раскаяния. Целуя ледяную длань, я крепко зажмурилась и произнесла:
— Мы имели одну судьбу, одно проклятье, одно предзнаменование. Пускай и смерть у нас будет тоже от одной руки.