— Мне неведомы ни новая жизнь, ни предназначение, а как только узнаю, может так статься, что не захочу принять их и следовать неотступно. Так не лучше б тебе, Монах, убить меня, пока не раскрыл всех тайн?
— К имени и характер. Отчего ж ты вдруг вздумала, что есть у тебя выбор? В армии прежнего своего правителя, испустившего дух на поле кровавой сечи, ты от приказов не отступала, не обсуждала.
— Так ему я клятву приносила, он монарх, пусть был глуп и беспечен, а ты кто таков, чем хорош, чем плох? Или веришь, что пред тобой склоню голову, только потому что ты забрал мое гниющее тело из-под клюва падальщика? — пересохшими губами сказала я.
— Недурно мыслишь. Я теперь горд вдвойне, что сделал выбор в твою пользу, — потирая подбородок, задумчиво произнес Монах будто самому себе.
А потом он снова принялся за свои железки и, кажется, не собирался больше ничего произносить, но вдруг опять заговорил:
— Если выживешь, будешь жить здесь какое-то время истинной королевой, пока не придет час исполнить свое предназначение.
— Какое предназначение, мудрец? Ты глянь на то, что от меня осталось, я и метлы в руке не удержу, если и выживу без твоей обезболивающей магии, — чуть не рассмеялась я, но мимику давно сковала гримаса нестерпимой боли, даже когда мучения отступили, эта маска словно закаменела на моем лице и должна была стать посмертной.
— В твоей руке еще сожмется клинок, безжалостно разящий головы неприятеля, — как-то исподтишка ухмыльнулся он, расставив рядом с моими конечностями громоздкие конструкции, которые мне отчаянно напоминали дыбу.
Поочередно Монах закрепил мои руки и ноги в жутких конструкциях, а потом проверил надежность механизмов и креплений.
— Я бы мог это сделать при помощи магии, но, поверь, боли было б не меньше, но риск сделать одну ногу короче другой выше. И вот поскольку я намереваюсь сделать из тебя самое совершенное свое творение, приходится прибегать к непривлекательным методам, — довольно подчеркнул он и, еще раз осмотрев меня с головы до ног, грубо сунул мне кляп в рот.
Теперь я уже понимала, какую цель преследует Монах, расставив груды металла вокруг меня, наверное, именно от осознания, что меня сейчас ожидает, мой язык превратился в камень, и я ничего не смогла ответить этому сумасшедшему.
— Только выживи, Рейна... Только выживи...
Не успел он закончить фразу, как чары Монаха рухнули, и всей своей нестерпимой беспощадностью боль кинулась на мое тело, точно голодный горный лев. Ко мне вернулся каждый ушиб, удар, ранение. Все мое тело терзали острые когти чертей, жаждущих смерти, крови, отмщения. По глазам полосовало резью, глотку сковало шипами, голова разрывалась от мигрени. Монах привел в действие свои механические конструкции. Синхронно страшные дыбы заскрипели и стали растягивать мои конечности. Я кричала до хрипоты, а потом уже и кричать не могла. непрекращающиеся судороги били все тело, грозя превратить переломанные кости в порошок. Слезы непрерывно лились по щекам, а их соленые потоки разъедали кожу.
Монах повернул рычаг еще раз. Дыбы вновь лязгнули и сильнее притянули каждая к себе. Мне казалось, я брожу по краю, и смерть, страшная, мучительная, жестокая стоит рядом со мной, простирая свои объятия.
— Следи за змейкой, — раздался строгий голос в моей поражённой деменцией голове.
Монах пытался отвлечь меня от сосредоточенности лишь на адской боли. Вдруг я действительно увидела проблеск магии, сорвавшийся с пальцев колдуна. Бесполезная зеленая искра превратилась в лучик, вертлявый, гибкий, юркий. Змейка заскользила по столу, направляясь ко мне. Не знаю, что там ожидал Монах, полагая, будто я смогу забыть о невыносимых мучениях, но сейчас меня даже вся магия Всевышнего Светлого не спасет.
Новое натяжение механизма. Новая порция смерти в меня. Я опять закричала, не имея уже даже хрипоты. Вдруг змейка юркнула между моих ног и пропала, а мгновение спустя сквозь всю палитру мучений я почувствовала странный огонек и пульсацию в лоне.
Я вскинула обезумевший взгляд на Монаха и чуть не сорвала все цепи его конструкций.