— И как, ты получила то, что искала?
— Какая тебе разница, великий король Аграхона?
— Ты моя жена, — безразличным тоном произнес он.
— И что? Трахать некого? В твоем дворце этого добра как грязи по весне в низовьях Римуэльда. Сам говорил: служанка, королева — какая к черту разница?
Кхаан будто не слышал провокаций, а продолжал свой допрос.
— Ты знаешь, кто такой Шеограт и на что он способен?
— В общих чертах, — нейтрально произнесла я.
Похоже, Кхаана не удовлетворил мой уровень познания подземного мира, тогда он принялся за мое просвещение, указав на сияющую холодным светом жемчужину:
— Это пламя жизни. То, что смертные зовут душой. Шеограт забрал частицу твоей души и намеревался по крупицам вытянуть из тебя ее всю. Когда б ты лишилась души, ты была бы мертвее тех, кто обитает в темном царстве. Шеограт заполучил бы тебя в вечное рабство, и ты даже не можешь себе представить, что он делал бы с тобой, Элейн.
Голос Кхаана сделался умышленно зловещим, но меня нисколько не пугали описанные королем перспективы.
— И в чем разница между рабством, что сулил мне поступок Шеограта, и тем, которое влачу сейчас?
На этот вопрос я не требовала ответа и не ждала, поэтому просто развернулась и пошла в направлении своего отряда. Пламя жизни так и осталось в руках Кхаана, мне лично сейчас не было никакой разницы, кто из богов им владеет. Я давно поняла, что себе принадлежать для меня роскошь непозволительная.
В мышцах постепенно тяжелела усталость, я чувствовала расплату за магию короны. Она легла тяжким бременем не только физическим, но, прежде всего, на душу. Сущность магии Кхаана всегда бьет по внутреннему миру, это я уже уяснила. Не в силах идти дальше, я уселась на промерзшую траву и откинулась на шероховатый валун за спиной. Голову туманила слабость, я прикрыла глаза и постаралась дышать ровнее, чтобы скорее восстановить силы.
Послышался шелест травы. Торопливые шаги стремились ко мне.
— Со мной все в порядке, — не размыкая век, сказала я и снова замолчала.
— Ты ранена? — спросила Верна, осторожно касаясь меня.
— Нет, физически нет.
— Тебя касалась их магия?
— Нет.
— Уверена? — не унимались Дхе-Фортис.
— Да. Кхаан был тут.
— А где он сейчас?
— Ушел, — борясь с невыносимой усталостью, прошептала я.
— Если б это было что-то, связанное с магией, король обязательно бы это заметил, — без сомнений сказал Ян.
— Я думаю, это венец, его магия, — кивнула я в сторону своего дорожного рюкзака.
— Разве чары короны Аграахона могут тебе вредить? Ты ведь законная хозяйка…— наморщилась Пейн.
— Думаю, я превысила полномочия, — улыбнулась я при воспоминании, как кощунственно отнеслась к святой реликвии Аграахона, попользовав благородную энергию своей короны в своих плебейских способах сражения. — Смертным такая магия не под силу, мы или ее недостойны, или слишком для нее слабы, а, быть может, и то, и другое.
— Но ты была великолепна! — похвалила меня Верна. — Это было очень воинственно и грозно.
— Что дальше?
— Останемся в Эригиле до завтра. Нужно помочь людям с захоронением односельчан. И чем быстрее, тем лучше. Не станем дожидаться, когда сюда сползется вся нечисть на великий пир.
Смок рассеялся, и за полем сражения возвышался возрожденный из пепла Эригил.
— Это как так? — с недоверием смотрели воины.
— Кхаан. Говорю же, он был тут, — ответила я и медленно поднялась.
— Каких же пределов должна была достигнуть его колдовская сила, если он способен восстанавливать целые города? — Верна задала свой вопрос скорее не нам, а так безлично, в воздух.
— В считанные часы люди Эригила лишились и родных, и дома, и судеб. Хорошо, что сейчас им есть где согреться в неумолимо грядущую зиму… — плотнее запахнув плащ, сказала Арин, и мы пошли дальше в полном молчании.
Раз уж моему супругу было с кем развлечься до моего прибытия, и он не нуждался в моем обществе, я и сама решила не торопиться в замок. Мы остались в восстановленном чарами поселении, чтобы помочь с захоронением. Жители Эригила были напуганы, ранены, деморализованы. От них сейчас никакого проку. Из воинского отряда в две сотни человек в живых осталось от силы десяток. Им со своими ранениями в первую очередь справиться, не говоря уже о тяжелой работе в поселении.