— Животное, — выплюнула я, отпихивая его от себя.
Кхаан схватил меня за подбородок, его лицо тотчас оказалось перед моим. Внутренне он кипел от гнева и одновременно гневом этим был возбужден до предела.
— Раздевайся! — рявкнул он, смакуя мерзкие мысли о насилии.
Я проигнорировала приказ, оставаясь недвижима в его тисках, тогда Кхаан прогремел снова:
— Я. Сказал. Раздевайся.
Дальше я не смела противиться этому властному тону. Кхаан снова подчинял мою волю с помощью магии. Вмиг мое сознание сделалось благодатной почвой для стыда, страха, боли. Мое нутро противилось подчинению пуще прежнего, но непризнанный бог имел надо мной нерушимую власть. Сколько бы я ни пыталась выстоять перед этой связью или порвать ее оковы, только еще больше окуналась в беспросветное духовное рабство.
Я пыталась остановить непослушные руки, но они машинально выполняли приказ Кхаана. Медленно я сняла с себя кожаную куртку Дхе-Фортис, под которой я никогда не носила белья. Взгляд короля обжигал и насмехался, он заставлял меня чувствовать стыд, унижение, всю никчемность своего существования. В этих черных глазах всякий раз при нашей близости я читала отношение повелителя к шлюхе и внутренне противилась, но всякий раз подчинялась. Переминаясь с ноги на ногу, я поочередно сняла высокие сапоги и бросила их в сторону. Босые стопы коснулись ледяного подвального камня, и мое тело покрылось крупными мурашками.
— Продолжай, — велел он, не переставая смущать меня своим похотливым взглядом.
Кожаная юбка с высокими разрезами расстелилась у моих ног, на радость Кхаану и услаждения его взора. Он сейчас наслаждался моим унижением, упивался дрожью, беззащитностью женского тела, судьбу которого вершить дано только одному ему. Эта власть и возбуждала Кхаана. Он становился одержим ею и ни на миг не задумывался отступиться.
Я подавляла внутреннюю истерику, пытаясь прятать постыдные чувства дальше и дальше, не от короля – от себя самой. Я мечтала только об одном в такие моменты, когда супруг насиловал меня, чтобы было наплевать… Но вопреки и назло всему мои эмоции только обострялись.
— Чего застыла? Я не привык ласкать женщин в одежде. Мою тоже снимай.
Ледяными пальцами я принялась расстегивать пуговицы его рубашки, пока не освободила из-под черного шелка мускулистую грудь короля. От нее так и веяло жаром, этот огонь не согревал — пугал мое продрогшее от унижения тело. Кхаан столько раз насиловал меня, не счесть, а я тряслась перед ним снова и снова как в первый раз, стоило ему только бросить наглый взгляд на мое тело.
Я судорожно скользнула к могучим плечам и стянула рубашку вниз. Мой взгляд опустился к штанам, а точнее к выдающейся части ниже живота. Руки неуверенно коснулись ремня, тогда Кхаан рассмеялся и сказал:
— Я тебе помогу.
Его железное усилие опустило меня на колени перед ним, а взгляд при этом стал еще более животным.
— Так удобнее, дорогая супруга, — вновь издевался он, внутренне сгорая от желания поскорее освободить свой таран из оков.
Когда же это произошло, и Кхаан предстал передо мной полностью обнаженным, он даже испустил протяжный стон, наслаждаясь моментом безусловного возбуждения.
Его пальцы снова мертво обхватили мой подбородок и привлекли ближе к набухшему фаллосу. Я знала, чего он ждет от меня, но не собиралась выполнять.
— Сделай это, — приказал он.
— Для этого у тебя есть целый дворец шлюх, — сквозь зубы и озноб произнесла я.
— Я хочу, чтобы сегодня это сделала ты, — тоном авторитарного владыки ответил Кхаан.
Я молчала, боясь произнести слово поперек, страх, что мне внушила магия Кхаана, растекался свинцом по моему телу и не позволял быть дерзкой даже на словах. Он подавлял меня все сильнее, и точно безвольная кукла, я подчинилась желанию кукловода. Мои губы разомкнулись, я впустила в себя пульсирующую плоть. Кхаан безжалостно проталкивал свой член все дальше в мой рот, а я чувствовала, как уголки губ рвутся под могучим органом короля. Меня тошнило постоянно не только от мысли собственного унижения, но все больше от животного поведения, на которое меня обрек мой супруг.