— Ты подглядывала, Элейн? — довольным голосом прошептал Кхаан.
— Не похоже, чтобы ты что-то скрывал, Кхаан, — удовольствия в моем голосе не было, но звучал он твердо.
— Я говорил не о документах… — все в той же манере отвечал он.
В этот же миг Кхаан развернул меня и пристально взглянул, будто пытался получить нужную реакцию на свои слова. Кажется, его не разочаровало то, что он увидел, потому как в следующее мгновение он хитро улыбнулся и впился в мои губы поцелуем. Он привлек меня к себе, оплетая руками продрогшее тело. Истязающая душу магия последовала за физическими ласками, и я опять раз за разом испытывала отчаяние, беспокойство, страдания…
— За мной… Ты подглядывала… — выдохнул он, целуя мою шею, а потом резко вошел в меня.
— Ты же не соседский мальчишка, Кхаан. Ты мой муж, если уж не на небесах, то по закону, — прорычала я, пытаясь подавить боль и страсть, когда король начал медленные, но настойчивые движения во мне. — Разве в таких обстоятельствах мои действия могут расцениваться как бесстыдство?
— Едва ли. Но факт остается фактом, — коварно улыбался Кхаан, совершая еще один резкий толчок и выдыхая жар вожделения.
— Что ж, думаю, один единственный раз вполне можно расценивать безобидным поступком против множества твоих бесстыдных, не так ли? — сверкнула глазами я.
Кхаан вышел почти на всю длину и удивленно поднял бровь.
— Множества моих, да еще и бесстыдных?
Его взгляд был сфокусирован на моих глазах, но руки собственнически обнимали мое тело. Я обхватила могучую шею и, еще резче примкнула к королю. Его плоть ворвалась в меня мощным толчком, а я прильнула к уху Кхаана и, учащенно вздыхая, ответила:
— Ты играешь со мной, Кхаан?
— С тобой я всегда серьезен, Элейн…
— И что бы это значило?
— Не сейчас… — прохрипел Кхаан и всей массой навалился на меня.
Его объятия сомкнулись тисками, а через мгновение ласки и боль продолжились уже в постели. Сегодня он был значительно мягче, чем в подземелье. Дьявольская сущность поутихла с того момента, как Кхаан принял в себя новый осколок колдовской души...
* * *
Глава 16
Прошел почти месяц с момента отъезда Дхе-Фортис в Кроа, тихую деревню на юго-западе Хагейта, где в возрасте ветхой старухи ушла из жизни Шаэлин. И вот наконец-то пришли первые вести от Дхе-Фортис.
С помощью осознанного сновидения Шота сообщила мне, что последние годы ветхой старости колдунья существовала обособленно и вела почти отшельнический образ жизни. Из неких источников они узнали, что Шаэлин нередко помогала местным жителям целительством, только это не позволило ей закрыться от мира окончательно. Потомки тех, кто жил в то время в Кроа, рассказали, что Шаэлин даже оставила после себя несколько томов по врачеванию и множество рецептов для приготовления лекарств от всевозможных недугов.
— Среди тех трактатов было и еще кое-что, — хмурясь, сказала Шота и показала мне небольшой журнал для записей. — Посмотри, может, тебе знаком этот язык?
Я взглянула на странные письмена, символы которых прежде вообще никогда не видела, не говоря уже об их трактовании. Ни Арин, ни Верна также не смогли определить принадлежность использованной Шаэлин символики к какой-либо из диалектов и языковых групп Хагейта.
— Нужен Монах. Если он не сможет перевести, никто не сможет.
Только спустя сутки нам удалось связаться с Седжалом. Уже быстрее до него долетела бы посыльная птица, чем тот хоть на минуту забылся сном. Так увлеченно рыщет в поисках нужных нам сведений, что забыл про отдых. Даже Дхе-Фортис, которых я отправила ему в помощь, и тех услал с поручением в Сид.
Провалившись в темноту, я вдруг очутилась посреди широкой монастырской площади, где каждый камень и куст были до боли знакомы. Вейон был, как и прежде, строг в своем облике и отрешен от всего мирского. Небо повисло над головой непроглядной серостью, в любую минуту готовой сорваться на заунывные дождливые стенания. Горный воздух холодил слишком реалистично для иллюзии, созданной осознанным сновидением. Ничего иного не оставалось, кроме как мысленно чертыхаться на Монаха за страдальческий антураж, который он выбрал для нашего разговора.