В ту ночь, когда Кхаан вернул пламя моей души из царства богов Тьмы, сон, который я видела в забытьи, был вовсе не моим воспоминанием. Откуда бы мне самостоятельно взять то, что было начисто стерто искусством всемогущей черной магии. Нет, это воспоминание никогда не принадлежало мне, но и Кхаан мог обладать им лишь в одном случае — если бы сам был свидетелем игр Шеограта на Сигильских равнинах. Тень, убившая Харуда, ту, что я приняла за Властителя Преисподней, являлась не кем иным, как моим будущим супругом.
Не требовалось прибегать к рассудительности, чтобы в очередной раз убедиться — я не имею власти над самой малой толикой собственного существования. Подобно богу, Кхаан бросает меня в яму со змеями, а затем вытаскивает, но лишь для того, чтобы погрузить в котел с кипятком или отдать на растерзание приспешникам Тьмы. Все, что я когда-то считала тяжкой ношей геройства, на деле оказалось злосчастьем марионетки. Как глубоко ты уронила себя, Рейна. Прежде, когда сражалась под знаменами родной страны, у тебя было низкое звание, но высокие цели, а что теперь? Ха. Теперь твой статус уступает лишь одному человеку во всем необъятном Хагейте, но что стало с твоими устремлениями…
Слушая льстивые сказки о влиянии твоей жизни на судьбы мира, безвольно исполняя танец под чужую дудку, ты не заметила, как поглупела, Рейна. Была солдатом, стала рабыней. Звонкое падение за роль в спектакле, концовка которого исключает «жила она долго и счастливо». Даже если бы между нами не было всех этих пророчеств, свое отношение к нашему браку и моему в нем положению Кхаан никогда не стеснялся демонстрировать открыто.
Я специально не цеплялась, но этот вопрос сам собой затмил все прочее. Почему он меня ненавидит, и какова истинная причина этой ненависти? У меня не было других предположений, а точнее я все их категорично отмела, остановившись на наиболее вероятном. Похоже, две скрытые от меня части пророчества таят в себе вполне логичное объяснение. Вынудив себя на этот брак, Кхаан ни дня не отказывался от своего презрения ко мне. Думаю, где-то в глубине души я уже знала ответ, как знала и содержание тайных фрагментов.
Тихие стоны замка, будто были сотворены его же собственным дыханием, развеивающимся по соседству, совсем близко. Будто еще один молчаливый посетитель этой древней библиотеки проводил совершенствование знаний в ущерб ночному отдыху. Мы не мешали друг другу, напротив, редким дыханием, монотонным перелистыванием страниц, шорохом одежды при смене позы не давали звенящей тишине перебить размеренное течение мыслей. Кажется, мы пришли сюда чужаками, а уйдем родственными душами из-за общего отчаяния, из-за схожей тихой грусти, так долго терзающей сердце, так мерзко царапающей шею тесной удавкой.
Я все меньше следила за текстом исторического сборника, желая знать, чем увлечен разум моего молчаливого соседа. О чем мечтает этот замок, коротая бессонные ночи в ожидании своего господина, о чем его надежды и чаяния в этот мертвый, кромешный предрассветный час? Не праздного любопытства ради я теперь взывала к нему с вопросом, просто и мне хотелось найти то, что заставляет верить в завтрашний день, когда б сегодня настойчиво сулит лишь худшее…
Точно сжалившись над глупой душой, замок глубоко вздохнул и дал свой ответ. Где-то внизу, словно в недрах близ земного ядра раздался гулкий грохот, не узнать который я не могла. Механизмы мостов и переходов в многоуровневом подземелье цитадели были запущены, святая святых тайн приветствовала своего владыку.
Я никогда не была сентиментальной и тем более суеверной, но сейчас вскочила с места и побежала вниз, старательно игнорируя оба этих параметра своего характера. Не то чтобы я поверила в некие знаки, но совершенно точно внутри сейчас сидело чувство, что я должна быть там и только там. Рискуя не только заслужить гнев Кхаана, а распрощаться с собственной жизнью за очередную дерзость, я ворвалась в подземелье, самовольное проникновение в которое мне еще в прошлый раз обошлось очень дорого.
Толкая тяжелую деревянную дверь в святилище, я, наверное, ожидала увидеть все и ко всему была готова, но не к этому, только не к этому. Пришла сюда встретиться со своей смертью, а стала свидетелем того, как ее покрытая струпьями рука властно занесла свой сверкающий серп над головой великого, непобедимого, сильнейшего из всех людей. В этот разбавленный бесконечностью час Кхаан покорно склонил голову, вытолкнув последний глоток жизни из своих легких.