Король мира людей стоял на коленях, покрытый потом и кровью. Его глаза оставались плотно сомкнуты, было видно, что он пытается запереть страдания внутри себя, силясь не выпустить наружу дикое свирепство, обуздать которое едва ли получится после высвобождения. Цепи на его руках и ногах звенели от разящей все тело дрожи. Широкий ошейник обнимал усмиряющим кольцом лютого зверя, не давая демонической стихии раздолья для действий.
Я впервые видела Кхаана таким слабым. Магия Угвура действительно в один миг превратила величайшего короля мира живых в любимую жертву. Было очевидно, что Кхаану невыносимо больше это противостояние. Чем ближе воссоединение всех осколков проклятого сердца, тем меньше шансов у Короля Аграахона на победу над ним. Необходимо поглотить еще один фрагмент, а сил на борьбу у него уже не осталось. Наконец, спустя долгие годы, счет которым превратился в десятилетия, Кхаан исчерпал свой предел. Здесь. Сейчас.
И вот, в этот момент я не могла ни помочь, ни помешать — бесполезность в чистом виде. Чертова бесполезность. В голове было пусто. Мысли путанно мерцали, даже не пытаясь похвастаться хоть чем-то мало-мальски вразумительным. И тогда я сделала единственное, что мне осталось — спросила чувства. Как ни странно, но стало легче, словно в один миг я избавилась от сдерживающей меня цепи сомнений. И пусть я не знала, стараниями пророчеств кем мы будем друг другу завтра: врагами, друзьями, но то будет завтра, а сейчас я — Элейн — его жена, и потому должна бы сделать все возможное, чтобы облегчить страдания порученного судьбой супруга. Даже если завтра окажется, что моя глупость в разы превосходит мое милосердие.
Я приблизилась к Кхаану и взглянула на стоящего передо мной на коленях величайшего из всех людей. Он был на грани. В любой момент дьявольская сущность могла поглотить душу Кхаана и призвать действовать под своей волей. В моем арсенале против таких могущественных сил не было ни одного приема, но я отчаянно хотела отщипнуть от его проклятия хоть маленький кусок, хоть чуть-чуть, только бы ему стало немного легче, чем сейчас. По какой-то непонятной мне причине Кхаан нес этот крест и нес его в одиночку. Одиночество невыносимо даже в привычном и спокойном укладе жизни, что уж говорить, когда от человека требуется геройствовать?.. Геройствовать не здесь и сейчас. Нет! Геройствовать долгие годы, обращенные злорадством времени в десятилетия. И рядом лишь собственное дыхание, лишь стук собственного сердца…
Сама не знаю, как это вышло, будто в забытьи, будто по наитию, я упала рядом с ним на колени. Мои руки отчаянно обхватили могучий торс супруга в тот самый момент, когда наружу вырвался демон, так старательно взращиваемый Угвуром в душе избранного потомка. Могучие цепи с громким лязгом натянулись под титаническими усилиями Кхаана, яростный крик пронзил бездонное пространство подземелья, каждый коридор, каждое его святилище. Мое тело будто сразило многотонным тараном, отчего разорванное на лохмотья дыхание еще несколько мгновений блуждало среди поломанных костей и не могло найти путь к легким.
Боль. Опять эта адская, безумная, смертоносная боль с ехидной улыбкой приветствовала меня на пороге беспамятства. Я так надеялась, что, пройдя все те мучения в прошлом, заслужила право никогда больше не испытывать на себе ее вседробящий молот… Нет, такие, как я, точно не умирают от старости в теплой постели. Плевать. Спрошу с судьбы в следующей жизни, а в этой мне давно уже пришлось стать любимой игрушкой для ее костлявых рук. Кто бы только еще напомнил мне, ради чего я все это делаю?..
С этими по-идиотски геройскими мыслями я сжала объятия еще крепче, вкладывая все свои силы, чтобы помочь Кхаану сдержать агонию бога Тьмы внутри себя. Во взгляде короля впервые мелькнула осознанность. Из-под полузакрытых век на меня смотрели смертельно уставшие черные глаза, и только они сейчас выражали истинное состояние души Кхаана. Не беснующееся в дикарстве тело, не полный угрозы яростный крик были проявлением его искренних намерений — глаза смиренно молчали о том, что судьба должна этому человеку на десять жизней вперед.
Короткая передышка между приступами была еще губительнее, чем сами муки от вживления в душу нового осколка черной магии. Слишком трудно не растерять концентрации, мужества, по крупицам собранные на следующий залп адских страданий. Я коснулась рукой его головы и, склонила ее на свое плечо, показывая, что буду рядом, что останусь до тех пор, пока не отгремит последний раскат этого неистового проклятия. Голова Кхаана послушно опустилась, пока не почувствовала опору.