― Никакой.
― Сломай мне ноги и руки обратно. Потом выброси в канаву за забором Вейона, и будем считать, что никто никому ничего не должен. Но я не дура идти на муки, которые хуже тысячи смертей ради твоего «никакой». Знаешь, Седжал, если ты хочешь моей искренности, научись ей сам, а до тех пор твои планы не вдохновляют меня на подвиги.
― Я Проводник Пророчеств, ― тяжело свесил голову Монах. ― Мое пророчество напрямую связано с тем, что явилось Дауру. Если его видение претворится в жизнь, то мне придется запустить свое.
― Что в нем? ― осторожно спросила я.
― Если Кхаан завладеет могуществом, сокрытым в недрах Кендры, то миру людей конец.
― Фатально. И ты должен будешь запустить это пророчество?
― Да.
― А ты можешь его не запускать?
― Даже если бы мог, то толку никакого, Рейна… Мое пророчество вписано в цепь событий, оно сбудется в любом случае, если выполнится условие первого.
― Как так?
― Цепь событий — редкость диковинная даже по меркам Равновесия. Только когда в мире людей грядут большие перемены, Равновесие запускает пророчества в строгой последовательности по смыслу, хронологии и спланированным последствиям. Сценарий пишется, по сути, для первого — ключевого, пророчества, а остальные лишь декорации и драматизм в чистом виде. Для первого пророчества проводников может быть и несколько, чтобы задумка Равновесия сбылась наверняка. Все прочие этапы запустятся по умолчанию каждый в свое время.
— Как ты обо всем этом узнал? Ты посвятил этой цепи всю жизнь?.. — догадалась я.
― Орден Проводников пророчеств лишь зовется таковым, на деле же ни один из членов этого ордена не знает ни имен, ни лиц других проводников. Мы получаем дар с рождения ли, приобретаем ли в течение жизни, но никогда не открываемся миру. Так уж вышло, что я не всегда был таким рассудительным и степенным. В своей жизни успел напортачить, как следует, и уж точно больше, чем следует, ― покаялся Монах. Не дожидаясь моего почти слетевшего с губ вопроса, он продолжил: — Именно благодаря собственной находчивости и порой подлости я владею информацией о двух моих предшественниках.
— А в твою тайну кто еще посвящен?
— Ты единственная, кто узнал о моем истинном предназначении.
― Зачем же ты рассказал мне?
― А как еще заставить тебя слушать? Если ты еще не поняла, то мы с тобой давненько уже в одной упряжке…
― Тот факт, что ты месяц выкручивал мне кости и сращивал, а потом снова выкручивал, еще не обозначает наше с тобой тесное сотрудничество. В любой момент я могу выйти, так и не начав этой игры, без зазрения совести, без каких-либо сожалений.
― Не можешь. Ты — часть наводящего или предшествующего пророчества.
― Сочиняешь на ходу, Седжал, ― разозлилась я.
Ожидая подобного ответа, он молча протянул мне свиток пергамента. Я тут же развернула и принялась читать:
«Сим письмом я, Рубен Бромли, пятый Проводник Пророчеств из священного ордена Благого Равновесия, излагаю вверенное мне судьбой пророчество и передаю в руки владельцу последующего видения, которые являются циклом об одном и том же человеке и событиях его эпохи. Моя часть — Королева Элейн — благородная, но не высокородная. В ее жилах не голубая кровь — сталь, в ее разуме не мысли — мудрость, в ее поступках не действие — решимость. Только ее рукой куется смерть или жизнь держав, только ее сердцем вершатся судьбы мира…»
— А теперь еще раз посмотри на Элейн и вновь прочти строки наводящего пророчества, а потом скажи мне, есть ли хоть щепотка изложенного Рубеном в этой королеве?.. — вопрос Монаха не прозвучал как вопрос.
— Ты пытался ее подготовить? — прежде чем осыпаться на него ворохом осуждений, уточнила я.
— А что она, по-твоему, делает здесь уже пятнадцать лет? У нее от природы по всем канонам должны были быть неплохие данные, все-таки благородная кровь, но иногда природа гениев на детях отдыхает. Там даже Эдмунд с изъяном получился, а Элейн… Ей бы родиться в семье мельника и с благодарностью принимать дарованный Всевышним Светлым кусок хлеба. Помимо того, что способности ее невелики, так еще и характер слаб, — без капли сожаления произнес Монах. — Не смотри на меня так, это ее слова. В отличие от братца она признает свою никчемность.