Вчера превратилось в завтра со скоростью скоростного поезда, входящего в туннель Сон — день — Кловер — сон. Дни становились неделями; осень маячила на горизонте, лето начало угасать, и капуста созрела.
Укрепленный уверенностью, приобретенной со временем, Артур решил, что они могут оставить дом без присмотра. Они отправились в долгий автомобильный тур, останавливаясь в прибрежных отелях, продлевая медовый месяц, который, казалось, будет длиться вечно. Они посетили некую вершину скалы.
— Это здесь..? — Кловер не закончила вопрос, и Артур кивнул.
— Как ужасно, — Кловер вяла его за руку, когда чайка скорбно закричала, и на секунду ему показалось, что это Агата зовет его в постель. Он содрогнулся и отстранился от своей новой, прекрасной жены.
— Все это в прошлом, — сказал он.
Но внезапно он почувствовал настоятельную потребность вернуться домой.
Коттедж приветствовал их. Уходящее солнце подсвечивало красную кирпичную кладку, раскрашивая нестриженый газон серебристо-золотым цветом, в то время как цветы весело качал своими яркими головками, и в низине сада капуста, казалось, сдержанно их приветствует.
— Как хорошо дома, — разум Кловер был забит клише. — Я всегда говорю, что лучшая часть путешествия — возвращение.
Они открыли окна, разобрали чемоданы, протерли пыль на мебели, постелили свежие простыни на кровать, потом выпили чай — два вареных яйца, черный хлеб и масло. После чая Артур помыл машину, пока Кловер прогуливалась в саду. Спустя какое-то время она показалась на садовой тропинке с огромным кочаном в руках. Артур посмотрел на нее, нахмурился.
— Что ты будешь с ней делать?
— Порежу и сварю, — сказала она с очаровательной простотой.
— Я не люблю капусту .
— Тогда зачем ты ее посадил?
На это у него не было ответа, по крайней мере того, который он мог дать, поэтому он пожал плечами и продолжил полировать капот машины.
— Мне больше нравилась герань, — вскоре заметила Кловер, — но, думаю, от капусты больше толку. В конце концов, герань нельзя есть.
Артур заявил, что насколько он знает, вареная герань не рекомендуется с жареной свининой.
— Я знала одного человека, который ест нарциссы, — задумчиво сказала Кловер, — он... она варила их в молоке и добавляла петрушку. Думаю, это было очень вкусно.
Артур фыркнул и занялся ветровым стеклом.
Кловер вздохнула и придала кочан к своей идеальной груди.
— Один из них деформирован.
— Один из кого?
— Из кочанов.
Артур распылил жидкость для мытья стекол на ветровое стекло, потом энергично протер его желтой тряпкой.
— Наверное, заболел. Посмотрю на него позже.
Кловер снова вздохнула.
— Да, он маленький и желтый. Отвратительный на вид. Неприятный, мягкий и неприятно пахнет. Похож на стиснутый кулак.
Голова Артура поднялась, рот открылся, и он издал странный звук. К счастью, Кловер развернулась и уже шла к дому. Она крикнула через плечо:
— Ужин будет готов примерно через два часа.
Желтая тряпка незамеченной упала на землю. Артуру стало дурно; кровь отхлынула от лица, и ему стало ужасно холодно. Он хотел медленно пойти по садовой тропинке и заверить себя, что все хорошо, что ему нужно беспокоиться только о кочане, который чем-то переболел в детстве. Но он побежал. Артур бежал к ужасу, смутно осознавая, что тот лежал на его плечах много месяцев, и теперь созревает ужасным цветом. Капуста была перед ним — три ряда неподвижных зеленых голов; глянцевых, можно сказать, наполненных жизнью — один имел розоватый оттенок. Артур остановился. Теперь у него появился детский порыв развернуться и убежать: бежать, спрятаться глубоко в лесу и больше никогда никому не показывать видеть свое лицо. Потом здравый смысл возобладал, и он понял, что должен встретиться с неизбежным, несмотря на последствия.
Вот он. Желтый, ссохшийся как сгнивший апельсин, но для знающего глаза определенно сжатый кулак. Костяшки блестели как клавиши пианино сквозь обесцвеченную кожу, и пальцы были плотно сжаты в жесте ужасной угрозы.
Артур выругался в порыве вдохновленной страхом ярости.
— Чертова проклятая жирная корова. Ты меня там сл^1шишь? Оставь меня в покое. Ты мертва... мертва... мертва. я с тобой сурово поквитаюсь. вот подожди. подожди.
Кулак подождал, пока Артур сбегал в сарай и вернулся с лопатой. Он поднял ее над головой, нанес один яростный удар, промахнулся и обезглавил капусту.
— Успокойся, — он говорил вслух, — тебе нужно успокоиться. Теперь прицелься. и.