— Нет. В этот раз ты от мне так не уйдёшь. — подумала про себя Элен стараясь с третьей попытки залезть верхом на лошадь и когда ей это удалось, она отпустила прижатые локтями подолы юбок, которые каскадом тканей свесились по обе стороны лошади. Элен намотала на руку длинные для верховой езды поводья и потрепав Гельду за гриву сказала:
— Давай милая, догони этого груженого тюками ишака.
Гельда послушно двинулась вперёд. Ей довольно быстро удалось нагнать плетущуюся по дороге, груженую лошадь Арнольда. Но Арнольд, увидев разъяренную и скачущую за ним в галоп Элен, на полудохлой от старости Гельде, не на шутку испугался. Он добавил своей лошади прыть, стремясь ускакать от разъяренной фурии которую сам же и разозлил её до такого состояния, но было уже поздно. Элен, чуть ли не на ходу спрыгнув с Гельды стала на одно колено на землю и оперла руку с револьвером на другую руку, создав жесткий упор и хорошенько прицелившись сделала второй выстрел в своей жизни.
Ошалев от боли, лошадь Арнольда встала на дыбы, чуть не скинов с себя седока, а потом как безумная, понесла его не разбирая пути куда-то в поле. Арнольд пытался её остановить, выкрикивал команды, натягивал вожжи дергая их в разные стороны, но все было бесполезно. Он приготовился спрыгнуть на ходу стоя одной ногой в стремени, но раненая лошадь, проскакав так чуть меньше четверти мили, вдруг зашаталась и упала, придавив его собою. Элен, оставив Гельду на дороге, подняв полы юбок, босая ринулась за ними по полю. Добежав до Арнольда, который всё ещё пытался вытащить ноги из-под лошади, Элен еле переводя дух взглянула на него. Гнев у неё уже утих, была только усталость и нестерпимое желание выяснить причину, по чему с нею так поступили.
— Говори — задыхаясь сказала она Арнольду, наведя на него дуло пистолета.
— Ты ненормальная. — ответил ей Арнольд, смотря на растрепанную, всклоченную, грязную, с торчащими из волос кусками глины и какого-то дорожного мусора в волосах, со стекающими каплями пота по раскрасневшемуся после пробежки лицу Элен. Он беспомощно рассмеялся откинувшись спиной на землю.
— Говори! — взведя курок повторила она.
— Давай. Стреляй. — сказал он совершенно спокойно. -Мне нечего уже терять. У меня осталось только то, что сейчас рассыпалось из тюков, благодаря тебе. Стреляй, ты мне этим только поможешь. Я всё проиграл, всё под откос. Я умудрился проиграть даже тебя.
— Объяснись. — Элен опустила пистолет.
— Думаешь как Сэм Паттерсон получил участок для строительства своего салуна, который не смогли получить даже самые влиятельные люди города, а какой-то заезжий стрелок, путь и самый быстрый, сумел? Всё это хитрость предательство и обманом, вот его спутники.
— О чем ты вообще говоришь? — не понимающе спросила Элен. -И что за сплетни ходят о моем отце и ферме?
— Я попал в безвыходную ловушку Сэма. Был вынужден отдать тебя ему. Я не ожидал, что ты так легко прыгнешь к нему в постель. Я думал, что ты любишь меня и этого не будет. Как же я ошибался. — его исцарапанное от падения лицо снова исказилось от бессильного презрения.
— Стреляй, мне незачем больше жить.
— Никуда я не прыгала. — обижено сказала Элен. -Он хотел со мной о чем-то поговорить, но я не пошла, а поехала домой. Что происходит, черт побери?
— Тык ты что же, ничего не знаешь? — Арнольд сразу переменился в лице.
— Я убила твою лошадь и готова убить тебя, если ты мне ничего не расскажешь. — вновь закипая сказала Элен.
— Вот оно что, я думал причина того, что ты стоишь на домной с револьвером совсем в другом. Я тебе всё расскажу. Расскажу. Помоги подняться. — попросил он. Элен положила револьвер на тело лошади и нагнулась, подав руку лежащему на земле Арнольду, но вдруг увидела, как из раскрывшегося тюка выглядывает до боли знакомая, деревянная коробочка.
— Это что? Шкатулка моей матери? Ты нас ограбил? — удивлённо спросила Элен. В это мгновение, Арнольд с такой силой дернул её за руку, что она повалилась перед ним на колени и в следующие мгновение получив кулаком по голове потеряла сознание.
13
Лай собак, звучащий как будто из глубины колодца, становился всё громче и отчетливее. Звон тонких, мелодичных колокольчиков перемешивающийся со скрипом гнущегося на ветру, старого дерева, плавно превратился в детские голоса и голос мужчины поочерёдно выкрикивающий имя Элен.