Спархок похолодел. Он знал их обоих, и знал, что оба мертвы.
— Сэр Спархок, — произнес призрак Пэразима тусклым холодным голосом. — Неотступно следуй своим путем. Время не остановится для тебя.
— Почему вы двое вернулись из Чертога Смерти? — спросила Сефрения слегка дрожащим голосом.
— Наша клятва имеет силу и за порогом жизни, Матушка. И если это нужно, мы можем покидать царство теней, — ответил призрак Лакуса таким же тусклым голосом. — Многие еще падут, прежде чем здоровье королевы поправится, и скоро нас станет больше. — Призрак обратил свои пустые глазницы к Спархоку. — Охраняй как следует нашу Матушку, Спархок, ибо ей грозит большая опасность. Если она погибнет, то и наши смерти станут бесполезны — королева умрет.
— Обещаю, Лакус, — произнес Спархок окрепшим голосом.
— Узнай последнее — со смертью Эланы вы потеряете больше, чем королеву, хотя и эта потеря горше смерти. Тьма уже у порога, а Элана — единственная наша надежда на победу в борьбе с нею, — последние слова гулким эхом прокатились по ложбине и оба призрака медленно исчезли, истаяли тонкой дымкой, развеянной ветром.
Четверо рыцарей подъехали к Спархоку. Лицо Келтэна посерело и он заметно дрожал.
— Кто они были? — спросил он.
— Пэразим и Лакус, — тихо ответил Спархок.
— Пэразим? Но он мертв.
— Как и Лакус.
— Призраки?
— Да, так это называют.
Тиниэн спешился и снял свой тяжелый шлем. Он был тоже бледен и покрыт испариной.
— Я изучал немного некромантию, — сказал он. — Обычно дух мертвого надо вызывать, но иногда он является и сам, особенно когда здесь у него осталось незавершенным что-то важное.
— Это и было важно, — мрачно сказал Спархок.
— Может, ты еще чего-то хочешь сказать нам, Спархок? — спросил Улэф. — Мне кажется, ты что-то недоговариваешь.
Спархок взглянул на Сефрению. На ее лице по-прежнему была разлита смертельная бледность, но она выпрямилась и кивнула ему.
Спархок глубоко вздохнул.
— Заклинание, поддерживающее жизнь королевы Эланы, сотворено усилиями Сефрении и двенадцати пандионцев, — объяснил он.
— Я всегда удивлялся, как вы сделали это, — сказал Тиниэн.
— Рыцари, те двенадцать, что участвовали в заклинании, будут погибать один за одним, пока не останется одна Сефрения.
— А потом? — дрогнувшим голосом спросил Бевьер.
— А потом умру и я, — просто ответила Сефрения.
Придушенное рыдание вырвалось из груди молодого сириникийца.
— Нет, пока я дышу! — сказал он потрясенно.
— Однако кто-то хочет ускорить ход событий, — продолжил Спархок. — Это уже третий раз в нашем пути из Симмура, кто-то пытается убить Сефрению. А если она погибнет, погибнет и королева, когда бы это не случилось, потому что Сефрения — звено, замыкающее цепь заклинания.
— Но пока что я пережила всех, кто пытался убить меня, — сказала Сефрения. — Вам удалось узнать, кто устроил это нападение?
— Мартэл и какой-то стирик, — ответил Келтэн. — Стирик наложил заклятье молчания на наемников, но Улэф как-то сумел разрушить его. Он говорил с пленником на каком-то никому неизвестном языке, а тот отвечал на нем же.
Сефрения вопросительно взглянула на талесийского рыцаря.
— Мы говорили на языке троллей, — пожал плечами Улэф. — Это не человеческий язык, и на него не действует заклятье молчания.
Сефрения с ужасом посмотрела на него.
— Ты взывал к Троллям-Богам? — с трудом выдавила она.
— Иногда бывает нужда, моя госпожа. Это вовсе не так опасно, если быть осторожным.
Лицо Бевьера было залито слезами.
— Если вы позволите, сэр Спархок, я бы взял на себя лично охрану Леди Сефрении. Я постоянно буду рядом с этой храброй Леди, и если случится еще что-нибудь, то, клянусь своей жизнью, ей не будет причинено никакого вреда.
Мимолетный испуг отразился на лице Сефрении и она умоляюще посмотрела на Спархока.
— Что ж, хорошо, сэр Бевьер, — невозмутимо сказал тот, не обращая внимания на молчаливый протест женщины.
Сефрения одарила его испепеляющим взглядом.
— Будем мы хоронить мертвых? — спросил Тиниэн.
Спархок покачал головой.
— Нет. У нас нет времени копать могилы. Мои братья умирают один за другим, и гибель грозит Сефрении. Если мы встретим по дороге каких-нибудь крестьян, скажем им, где лежат тела. Награбленное будет им хорошей платой за работу могильщиков. А нам пора в путь.