— Тэнис? — с трудом проговорил Вэнион. — Когда?
— Недавно.
— Мы собрались по этому поводу? — спросил Магистр Спархока.
— Не только. Перед тем как явиться к Сефрении, тень Тэниса была у меня. Он сказал, что кто-то в королевской гробнице хочет видеть меня. Я пошел в Собор и был встречен там духом короля Алдреаса. Он рассказал мне кое-что и вручил вот это, — Спархок отделил наконечник копья от древка, и вытряхнул на ладонь рубиновое кольцо.
— Так вот где Алдреас спрятал его, — сказал Вэнион. — Может быть он был мудрее, чем мы думали. Так о чем же он тебе поведал?
— К примеру о том, что он был отравлен. И наверно тем же самым ядом, что и королева Элана.
— Снова Энниас? — угрюмо спросил Келтэн.
— Не только. Еще и Арриса.
— Его собственная сестра?! — воскликнул Бевьер. — Чудовищно! — Бевьер был арсианец и обладал глубокими моральными принципами.
— Да, уж Арриса вылитое чудовище, — согласился Келтэн. — Но как она выбралась из своего демосского монастыря?
— Энниас устроил это, — ответил Спархок. — Она развлекала Алдреаса на свой манер и когда он был окончательно истощен, подала ему отравленное вино.
— Я что-то не совсем понимаю, о чем вы? — нахмурился Бевьер.
— Отношения между Аррисой и Алдреасом несколько отличались от обычных отношений между братом и сестрой, — деликатно пояснил Вэнион.
Глаза Бевьера расширились и кровь прилила к его оливково-смуглому лицу, пока до него медленно доходило, что имел в виду Вэнион.
— Почему она убила его? — спросил Келтэн. — Лишь за то, что он отправил ее в монастырь?
— Нет, не думаю, — ответил Спархок, — скорее всего это часть общего плана, который подготовили она и Энниас.
— Чтобы расчистить путь на трон Аррисиному бастарду? — предположил Келтэн.
— Вероятно, — согласился, — особенно если вспомнить, что Личеас — сын не только ее, но и Энниаса.
— Священник? — удивленно спросил Тиниэн. — У вас здесь в Элении что, живут по другим правилам?
— Нет, конечно, — ответил Вэнион, — но Энниас и Арриса, похоже, считают себя выше всяких законов.
— Арриса всегда не отличались разборчивостью, — добавил Келтэн, — говорят, она зналась чуть ли не с каждым мужчиной в Симмуре.
— Ну, это, пожалуй, несколько преувеличенно, — сказал Вэнион, вставая и подходя к окну. — Я передам это патриарху Долманту, — добавил он, вглядываясь в туманную даль. — Возможно, это пригодится ему, когда будут выбирать нового Архипрелата.
— И графу Лэндийскому не мешало бы это знать, — сказала Сефрения. — Королевский совет, конечно, подкуплен, но даже им придется не по вкусу, что Энниас пытается пропихнуть на трон своего незаконнорожденного сына. — Она посмотрела на Спархока. Что еще сказал Алдреас?
— Нам нужен магический предмет, чтобы излечить Элану. Он сказал мне, что это за предмет. Это Беллиом. И это единственное, что может ей помочь.
Сефрения побледнела.
— Нет, — с трудом произнесла она, — только не Беллиом!
— Но он сказал именно так.
— Появляется большая трудность, — объявил Улэф. — Беллиом потерян еще во время войны, и, даже если мы найдем его, он нам не подчинится, потому что у нас нет колец.
— Кольца? — спросил Келтэн.
— Карлик-тролль Гвериг нашел и огранил Беллиом, — объяснил Улэф. — А потом он смастерил пару колец — ключей к его мощи. Без них камень мертв.
— У нас уже есть эти кольца, — отсутствующим тоном проговорила Сефрения, однако лицо ее было беспокойно.
— У нас? — удивленно воскликнул Спархок.
— Ты носишь на руке одно из этих колец, а Алдреас дал тебе второе.
Спархок уставился на рубиновый перстень на левой руке, а потом снова посмотрел на наставницу.
— Но откуда у моего прародителя и короля Энтора эти кольца?
— Это я дала им их.
— Как? — удивленно заморгал Спархок, — Сефрения, это же было три тысячи лет назад!
— Да, около этого.
Спархок уставился на нее и тяжело сглотнул.
— Три тысячи лет? — снова повторил он. — Сефрения, но сколько же тогда тебе?
— Ты же знаешь, что на эти вопросы я не отвечаю, Спархок.
— Но как кольца попали к тебе?
— Моя богиня Афраэль дала их мне и сказала, где я смогу найти твоего прародителя и короля Энтора. Я должна была пойти к ним и отдать эти кольца.
— Матушка… — начал было Спархок, но замолчал остановленный взглядом Сефрении.
— Тише, дорогой мой. Я скажу вам это только один раз, Рыцари, — сказала Сефрения. — То, что мы сейчас делаем, делает нас врагами Старших Богов Стирикума. Ваш эленийский Бог добр и прощает все, Младших Богов Стирикума можно смягчить в гневе, но гневить Старших Богов — это значит добиваться участи худшей, чем смерть. Вы даже и вообразить себе не можете, какова участь рискнувших ослушаться их. Вы действительно хотите снова вытащить Беллиом на свет?