Добравшись до сердца, приземляюсь с эльфийками на едва видимую сверху площадку. Ветки и листья разных цветов надежно скрывают происходящее снизу. В первую очередь передаю ману сердцу — пусть не останавливает преобразование.
Оставалось только радоваться, что лес довольно умный, не реагирует на животных, да и, чувствуя мое отношение к спасенным девушкам, пропускает их беспрепятственно. А ведь и я сам еще толком не определился, как к ним отношусь!
Ладно, дальше… Эльфийки которые впали в прострацию, прикоснувшись к сердцу леса, надо с ними что-то делать. Надо выводить их из этого состояния.
— Ну, еще есть кто-то, кто хочет покончить с собой? Сделайте это тут, возле недавно рожденного сердца леса. Кто первый? Я даже одолжу вам кинжал на время!
Достаю из ножей кинжал и протягиваю им. Они смотрят ошалевшими глазами, не могут понять с чего такая реакция и отношение. Но мне прекрасно известно — увидев сердце леса, эльфы не могут пойти на самоубийство. Тем более это невозможно сделать в его пределах. Как же, чтобы оно почувствовало смерть? Невозможно! Это еще один выверт сознания эльфов.
— Мы не можем это сделать! — говорит одна из них, скорее всего старшая. — И тебе это прекрасно известно.
— Да, но это вы хотели, чтобы я убил вас! Одна из вас пыталась убить себя, несмотря на то, что ее спасли, и она обещала этого не делать, или в чем-то я не прав?
— Это так, однако…
— Да, это так! И не надо мне рассказывать про тяжелую жизнь в рабстве, я тоже в нем побывал. Или эльфы настолько стали слабы, что даже неспособны больше бороться? Разве мы мертвы? Да, войну проиграли. Наши леса были сожжены, а народ практически уничтожен. Лишь некоторая часть спаслась, но оказалась в рабстве! Но сейчас мы свободны!! У нас есть сердце леса и сам лес!!! Я столько сил потратил, чтобы его вырастить и пробудить, и что теперь? Все зря? Вы слабы и достойны презрения. Где гордость, сила? Не мы ли бессмертны? Так вы хотите закончить историю нашей расы? Ели да, то берите кинжал и по очереди вонзите себе в сердце, а если кто-то слаб даже для этого, может попросить другую сделать грязную работу за нее.
— Ты не прав, — говорит мне в ответ эльфийка. — Мы ничего не забыли и не смирились. Только как нам жить? Несомненно, сердце леса, как и сам лес, может стать для нас убежищем. Однако жалких остатков гордого народа эльфов, что находятся в рабстве, не хватит с нашей рождаемостью, чтобы восстановить нашу популяцию. Нас просто сомнут, как это уже случилось! Что нам делать?
— И что теперь? Сдаться? — Повышаю на них голос, кидая кинжал в землю у их ног, так чтобы он воткнулся в нее и торчал рукоятью к ногам девушки.
— Быть может это самый верный путь? Сама природа говорит нам — вы не достойны жизни! Иначе, почему мы проиграли?
— Война есть война, и если ты думаешь, что она решается кем-то, кроме как воюющими сторонами, то глубоко ошибаешься! Касаемо дальнейших действий — я знаю путь. Мне нужно только чтобы мне верили. Недаром же я спас вас из плена, вырастил лес и дал ему душу? Мы сможем все изменить, нужно только немного подождать, ну и изменится самим.
— Я не понимаю тебя, — сожалеюще качает головой эльфийка.
— Все просто, но одновременно сложно. Поверь мне, я знаю что делать! Мы изменимся сами и изменим весь этот мир. Воздадим всем врагам по заслугам, как и бывшим союзникам, что предали нас на войне. Пройдут годы, десятки лет, но весь мир пожалеет, что обошелся снами так!
— Хорошо, — говорит она.
И я вижу, чувствую, как пелена отступает с их глаз, а в душах загорается пламя ненависти и надежды. Это единственный верный путь к возрождению, и не важно, что вести эльфов будет ненависть. Ведь от нее до любви всего один шаг, который если они не смогут сделать сами, я подтолкну их, и им придется его сделать волею или неволею. В противном случае упасть…
— Меня зовут Улина, — представилась та, что вела со мной диалог. Жаль только, что волосы ее сострижены, как и у остальных, чтобы уши были видны, вернее верхние их части, которые варварским способом оказались срезаны.
— Риина, — сказала вторая девушка, единственная из присутствующих с рыжими волосами.
— Вилиина.
— Дельгиина
— Еролина
— Авельгида
— Ильгорэна, — представилась последняя.
— А это Налидании, — показала рукой Улина на лежащую при смерти девушку.
Я уже и забыл, какие у эльфов имена заковыристые. Это мне еще повезло с именем. Фергус хоть выговаривается нормально и без проблем. Хотя с таким же успехом могли назвать меня и Патиналидан или что-то вроде того. Аж в дрожь бросает. Не хочу, чтобы меня так называли. Жаль обычное человеческое имя назвать нельзя — не поймут. Да еще особенности языка и его звучание играет довольно значимую роль. Ладно, нечего голову ломать о пустяках. Сейчас важнее другое — быть уверенным в том, что им можно доверять, а так же что они ни в коем случае не станут себя убивать. Ну не могу я себе позволить, чтобы они на нет, сводили мои труды по их освобождению.