Я не увидела прохожих или малейшего автомобильного движения. Город выглядел заброшенным. Хотя на улицах повсюду валялись «признаки» прошумевшего бунта. Начиная от осколков машин и заканчивая телами. Внизу не было ни людей, ни Эльфов. Я чувствовала себя как последний оставшийся в живых человек.
Фонари были выключены. Я проверила свой телефон — сервис недоступен. Следующую ночь я собиралась также провести в безопасном месте.
Я смотрела на город, пока полностью не рассвело. Мощеные улицы сияли осколками разбитых зеркал. В последующие 45 минут никто и ничто не пошевелилось. Казалось, что пешие солдаты Невидимых вычистили город от человеческой жизни. Я сомневалась, что ушли тени. Я увидела растительность на окраинах города. Наверняка, они обжирались до тех пор пока первые лучи солнца и не загнали их в щели и трещинки.
Я благословляла всех богов, которые вдохновили меня на создание МакНимба. В какие-то моменты без него я не смогла бы сохранить жизнь. Невозможно оставаться на свету, когда не горит ни один фонарь.
Первый пункт в повестке дня — найти батарейки и заполнить ими до краев свой рюкзак. Второй пункт — еда. Третий — понять, может ли Берронс выследить меня по моей татуировке в мире, который слился с обоими Королевствами Эльфов. А если сможет, то хорошо это или плохо? Станет ли В’лейн разыскивать меня? Смогли ли выжить ши-видящие? Как там Дани? Я не осмеливалась даже подумать о доме. До тех пор, пока я не найду работающий телефон, я не смогу справиться со своими страхами.
Стоя наверху расшатанной лестницы, я сняла ремень с копьем и бросила вниз в ближайший к двери угол с высоты ста футов. Если ступеньки будут снова ломаться под моими ногами, я, по крайней мере, не упаду на свое собственное копье.
Я спускалась медленно, аккуратно. И только, когда дошла до низа, смогла снова нормально дышать. Я съела все свои запасы плоти Невидимых. Я чувствовала себя в большей безопасности, выпив такого «коктейля». Я хотела выпить еще. Мне это необходимо. Кто знает, с чем мне придется столкнуться сегодня.
Я подняла свое снаряжение, перекинула через плечо, и вышла через двери. Я настороженно смотрела, стараясь не пропустить голоса, любое движение, любой знак опасности. В церкви было настолько тихо, что от этого становилось даже жутко. Я вдохнула воздух в грудь. Я старалась воспользоваться всеми преимуществами моих сенсоров, усиленных темной энергией. В воздухе витало странное благоухание, но я не могла локализовать его источник. Он одновременно и привлекал…и настораживал меня. Аромат казался одновременно и знакомым … и ни на что не похожим. Я сокрушалась, что не могу воспользоваться ши-сенсорами. Я сожалела о том, что не могу определить, нет ли поблизости Эльфа, готового напасть из засады.
Я кралась дальше. Я добавила в свой мысленный блокнот четвертую запись: новая обувь. Теннисные кроссовки. Они идеально подходили для бесшумных передвижений. А мои ботинки — нет.
Пересекая переднюю, я остановилась на пол пути. Слева от себя я увидела широкую мраморную лестницу, длиной в один пролет. Лестница была устлана красной ковровой дорожкой и спускалась к высоким двойным дверям, которые являются входом в церковь.
А справа находился вход в молельню. Даже сквозь закрытые двери я смогла почувствовать, что внутри находится святая святых, гнетущий, вызывающий отвращение запах курильницы, и другой, едва уловимый, пряный аромат, который одновременно внушал беспокойствие и интриговал. В тусклом свете безмолвного утра белые двери молельни излучали невыразимую мягкость, как бы приглашая войти.
Я могла повернуть налево, и с головой окунуться в улицы Дублина, или пойти направо, чтобы какое-то время поговорить с Богом, к которому я уже так давно не обращалась. Интересно, выслушал бы он меня сегодня? Или он, глядя на все это, только потряс головой, и уже прошлой ночью, собрав все свои инструменты для Сотворения, отбыл в другой, менее сумасшедший, мир. О чем я буду с ним говорить? Какой обманутой я себя чувствую с тех пор, как потеряла Алину? Или как я злилась на то, что осталась совсем одна?
Я повернула налево. С чудовищами как-то легче иметь дело.
Как только я поднялась на лестницу, меня окутало похотливое желание, превращая в пепел всю мою волю и пробуждая во мне неземную мучительную потребность в сексе. Для разнообразия я приняла это желание.
— В’лейн! — закричала я, убирая свою руку с верхней пуговицы джинсов. Я чувствовала, что он не в церкви. Он направлялся по направлению ко мне, вниз по тротуару, приблизился к крыльцу, уже почти заходил. Он нашел меня! Я поймала себя на том, что благодарю Бога, с которым я только что отказалась разговаривать.