Я достала мобильный.
— По какому номеру я могу её вызвать? — Я должна была это знать. Но я не знала. Она лежала тихо, слишком тихо. Её лицо было белым, глаза закрыты.
— Слишком поздно, — прорычала одна из них.
К черту неотложку.
— Я знаю, как спасти её, — крикнула я. Я должна была оставить эти чертовы бутерброды! О чём я только думала? Кажется мне нужно всегда таскать с собой кусочки Невидимых.
— Подержите её. — Я хотела уже помчаться на улицу, схватить первого попавшегося темного Эльфа, притащить его сюда и накормить её. С ней всё было бы хорошо. Я могла бы исправить содеянное. Она не мертва. Она не может умереть. Невидимый излечил бы её. Когда я метнулась к лестнице, одна из них схватила меня и дернула назад.
— Она мертва, ты чертова идиотка, — прошипела она. — Слишком поздно. Ты заплатишь за это. — Она со злостью толкнула меня, и я врезалась в книжный шкаф. Я уставилась на одетых в зелёную униформу женщин, суетящихся вокруг тела. И перед глазами у меня промелькнуло будущее. Они вызовут полицию. Меня арестуют. Джейни запрёт меня и выбросит ключ. Он никогда не поверит в то, что это была самооборона, особенно украденным, древним копьем. Будет суд. Сюда прилетят мои родители. Это окончательно сломит их: одна дочь гниёт в могиле, другая — в тюремной камере.
Они подхватили её и понесли её на первый этаж.
Они принялись уничтожать следы на месте преступления. Если у меня был хоть один шанс доказать свою невиновность, то мне нужно оставить здесь всё как есть. — Не думаю, что вам следует это делать. Разве вы не собираетесь заявить в полицию? Возможно я смогу сбежать из страны до того, как они заявят в Гарду. Может, Берронс всё уладить? Или В‘лейн. У меня высокопоставленные друзья. Им нужно, чтобы я была жива и свободна и могла выполнять их приказания.
Одна из них посмотрела на меня через плечо испепеляющим взглядом.
— Ты хорошо смотрела кто работает в Гарде в последнее время? К тому же, не людям судить нас, — фыркнула она. — Мы сами разберемся. Так было и так будет всегда. — В её голосе звучала явная угроза.
Я свесилась через перила и смотрела на них, когда они снова появились внизу. Одна из них посмотрела на меня.
— Не пытайся сбежать, мы объявим на тебя охоту, — прошипела она.
— Ну да, купи билет и встань в очередь, — пробормотала я им вслед.
— Я хочу позаимствовать у тебя машину, — сказала я Берронсу, когда он сразу после девяти вечера зашел в магазин.
На нём был изысканный сшитый на заказ костюм, безупречно белая рубашка и кроваво-красный галстук. Темный волосы откинуты назад с красивого лица. Бриллиантовые запонки сверкали на его запястьях. Его тело излучало энергию, заполняя воздух вокруг. Глаза были поразительно яркими, беспокойными, бегло осматривающими все.
Я ощущала на себе его пристальный взгляд. Я старалась не думать об этом. Внутри у меня есть ящичек, который не требовался мне раньше. Он запрятан в самом глубоком и темном уголке, в воздухонепроницаемом и звукоизолированном сейфе с висячим замком. Там я храню мысли, с которыми я не знаю что делать, но из-за которых у меня могут возникнуть неприятности. Изнутри постоянно дает о себе знать то, что я съела Невидимого. Поцелуи с Берронсом я храню в том же ящичке, но иногда они вырываются. Гибель ши-видящей я не стану прятать в сейф. Чтобы продвигаться ближе к своей цели, мне необходимо с этим разобраться.
— Почему вы не попросите вашего волшебного маленького друга перенести вас?
А это идея. Но за этой идеей вереницей тянулись такие мысли, которые мне еще только предстоит обдумать.
Я садилась в машину, включала музыку до максимума и колесила по городу до полного успокоения, всякий раз, когда была действительно расстроена чем-то, например, сломанным ногтём сразу после дорогущего маникюра, или новостью, что Бетси ездила со своей мамой в Атланту и купила такое же розовое платье на бал, как и у меня, испоганив, таким образом, мне выпускной.
Теперь это было жизненной необходимостью, раствориться в ночи и почувствовать силу сотен рвущихся с места лошадей под собой. На моем теле кое-где были синяки, чувства же — были одним сплошным синяком. Сегодня я убила молодую женщину. Плохо это или хорошо, но она была мертва. Я проклинала случай, когда я так точно выбрала момент, чтобы достать из ножен оружие, и её — за точно выбранный момент выпада. — У меня нет желания просить об этом моего волшебного маленького друга. Губы Берронса дёрнулись. Я почти заставил его улыбнуться. Берронс улыбается примерно так же часто, как светит солнце в Дублине. Оба явления вызывают у меня одинаковое чувство — я чувствую себя тепло и глупо.