— Не о чем скорбеть. — Малекит покачал головой в насмешливом неодобрении. — Он погиб для всех нас уже тогда, когда поставил защиту своего жалкого форпоста выше, чем долг повелителю. Такую же гибель мог заслужить любой из вас, бросив вызов мне.
— Значит, Шаграт потерян? — вопросил Венил Морозный Клинок, один из адмиралов флота восточных корсаров.
Поскольку большая часть его власти сосредотачивалась в Каронд Каре, очень просто было понять, почему волнения взяли верх над осторожностью и развязали эльфу язык. Форпост Шаграт находился к северу от ворот работорговцев — и если он пал, над Каронд Каром нависла опасность, и он вполне мог повторить судьбу своего соперника Клар Каронда. Если так, то все мечты и амбиции Венила ныне оказывались под угрозой.
Король-Колдун осуждающе взмахнул рукой:
— Какой поспешный вывод! Гарнизон будет сражаться до последнего, потому как у его солдат нет иного выбора. Они умрут так, как подобает всякому друкаю, — проливая кровь во имя короля. Когда форпост падет, ход варваров замедлится. Какое-то время уйдет у них на грабежи и насилие над пленными. Их военачальникам понадобится немало времени, чтобы собрать разнузданное зверье обратно в боеспособную орду.
— Но они ведь продолжат наступление, ваше высочество. — Неуверенный голос Тара Драгота, великого торговца живым товаром, скорее походил на писк грызуна, чем на речь одного из наиболее авторитетных дельцов Наггарота. Как и Венил, Тар располагал богатыми владениями в Каронд Каре. После того как защитники его интересов обрели в Клар Каронде мучительную смерть от рук захватчиков-триумфаторов, он волновался за сохранение оставшейся части своего имущества вдвойне.
— Что ж, пусть приходят, — объявил Эбнир Душедер. — С согласия его величества я поведу войско Наггаронда против этих животных и развею их прах по ветру. А охотников своих можешь послать тем, что останется в живых после сечи, — сказал он Драготу, не скрывая надменного презрения в голосе.
— Твое рвение к битве похвально, Душедер, — молвил Малекит. — Но я больше не лью кровь за борьбу с дикарями и демонами.
Порази зал Совета молния, не последовало бы столь бурной реакции, как та, какую спровоцировали слова Малекита. Изрядная доля высокородных повскакивала на ноги, все краски покинули их лица — услышанное ими отдавало безумием. Король не собирается сражаться? Не собирается направлять друкаев в бой против мародеров? Неужели он намерен просто сидеть и смотреть, как гибнет в пожаре его королевство?
Малус чувствовал: недоверие лордов ужаса переходит в открытую неприязнь и злобу. Власть Короля-Колдуна зиждилась на страхе, но по большей части то был страх не перед отнятием жизни, пусть даже медленным и изобретательным, а перед отнятием всего того, к обладанию чем высокородный долго стремился. Потеря жизни ведь, в конечном счете, неизбежна — но потеря богатства и власти до того, как жизнь подойдет к концу, воспринималась как судьба, неприемлемая для любого друкая.
Слова Малекита посеяли семя раздора. Похоже, битва с Валькией вкупе с предательством собственной матери пошатнули здравие его ума. Только таким образом можно было объяснить, почему король провоцировал столь сильные волнения в то время, когда его собственная власть оказалась в самом уязвимом положении.
Малекит смерил своих перепуганных вассалов свирепым взором.
— Кровь друкаев принадлежит мне, — прорычал он. — Я и только я сделал вас тем, что вы собой представляете. Моя воля лишила ваши сердца всех слабостей. Мой образ наполняет силой ваши тела! Все, о чем вы думаете, все ваши мечты — творение моих рук. Друкаи — дети моей ненависти, изваяния моего неугасимого гнева. Из жалких отщепенцев павшего королевства я взрастил великий и ужасный народ. — Король-Колдун оперся рукой о свой трон. — И с какой же целью я все это сделал? Неужели ради того, чтобы обретаться в этих черных залах, подобно отпрыску Дракиры, и питаться ядом горечи?
Малекит позволил вопросу повиснуть в воздухе. Выждав несколько мгновений, он преподнес Черному Совету неприятнейший сюрприз. Малус полагал, что ничего более потрясающего, чем решение держать свои войска подальше от полей брани, сегодня уже не обнаружится, — как выяснилось, он ошибался.
— Грядет Рана Дандра, последняя битва, — провозгласил Король-Колдун. Его голос раскатистым эхом пронесся по залу. — Грядет Конец Времен. В глубине души каждый из вас знает — это так. Все вы его чувствуете.