— В здешних сутках двадцать шесть часов с минутами, — ответил невидимый в темноте Володя. — По два часа прибавки на каждый день. Мы здесь одиннадцать дней… Ну да, одиннадцать, если считать сегодняшний и тот день, когда сюда попали. Так что на работу тебе только завтра. А сегодня там должно быть воскресенье. Конец июля, самый разгар дня. Народ на дачи едет, купается… Электрички снуют туда-сюда каждые десять минут. Мда-а! И не передать, как домой хочется…
— Ань, ты бы поспала, — предложила Надя. — Чем зря себя тревожить…
— Где поспала? — вспылила Анечка. — Здесь, у Юркина на плече? Или на полу, где полно мокриц и крысы бегают, брр!.. Между прочим, мне это платье знаешь, как жалко? Ты, Надька, думала бы, что говоришь, хоть немножечко…
Стало тихо. Юра улыбнулся, представив в полудрёме, как Анечка спит у него на плече. И сразу же вздрогнул, словно от холода — приближался новый день, не суливший им ничего хорошего.
— Мальчики! — позвала Надя. — Вы точно не спите?
— Мда-а, заснёшь тут! — буркнул Володя. — Нас завтра на костёр поведут или куда похуже, а ты, Надин, про какой-то сон. А вообще, ты к чему это?
— Давайте слова вспоминать! — предложила Надя.
— Какие слова? — удивился Володя.
— Мы вчера узнали много слов, — продолжала девушка. — «Кату (телега)», «ша (лошадь)», «гавир (земля)»… «Кирин» или «кирина»… не знаю, что такое. Наверное, крестьянин или земледелец, а может быть и крепостной. Кто ещё что помнит?
— Надин, не страдай!.. — оборвал её Володя. — «Перед смертью не надышишься», как говорили у нас в универе во время сессии…
— Да! — возмутилась Надя. — А ты помнишь, как в тридцать пятом году фашисты подожгли Рейхстаг, обвинив в поджоге коммунистов? И как Георгий Димитров в камере выучил немецкий язык, и сумел на суде доказать свою невиновность?..
— Надин, это легенда, — возразил Володя. — Немецкий Димитров знал, иначе как бы он оказался в Германии. В камере он изучал только немецкое законодательство. А нам это не поможет, потому как ни на то, ни на другое времени элементарно не дадут…
Кажется, он говорил ещё что-то… Юра не слушал, незаметно для себя задрёмывая. Это было плохо, потому что, задрёмывая, он невольно заваливался на бок, а рядом сидела нарядная, вкусно пахнущая Анечка. В конце-концов, он всё же задремал, а проснувшись, увидел в щели под потолком начавшее сереть небо. Яркая ночная звезда, чей свет проникал даже в камеру, зашла за горизонт.
— А вы обратили внимание, насколько здешние созвездия похожи на земные? — спросила Надя. — Орион со всеми звёздами, Млечный Путь…
— Дался тебе этот Орион, — ответил Володя. — Ты нам ещё тогда об этом говорила, у озера.
— И вы не задумываетесь над тем, что это означает? — продолжала девушка. — Где мы находимся?
— У чёрта на рогах, в параллельном мире, — усмехнулся Володя. — Что-то не пойму, Надин, к чему ты клонишь?
— В параллельном мире созвездия были бы иными, — объяснила Надя. — Или остались бы прежними. А если они лишь слегка изменились, это значит, что мы в нашем мире, а ни в каком не параллельном. Мы на планете другой звезды. И находится эта звезда не так уж далеко от нашего Солнца…
— Ну и выдашь же ты порой, Надька!.. — сказала Анечка, вытащив из кармашка мобильный телефон. Крошечный экран осветил внутренность клетушки и саму девушку, показавшуюся сидевшему рядом Юре особенно красивой. — Совсем разрядился. Интересно, почему нас не обыскали?..
— И что с того? — поинтересовался Володя. — Ты предлагаешь кричать и размахивать руками? Или разжечь костёр, рассчитывая, что нас увидят? Зря надеешься — не увидят и не прилетят, потому как не на чем. Мы даже до Марса не добрались, где уж там к звёздам лететь. Так что, скорее всего, завтра нас ждёт маленькое милое аутодафе…
— Я предлагаю не раскисать! — чуть ли не выкрикнула девушка, сверкнув в полумраке глазами. — Что вы вообще за народ, мужчины? Песни послушать — так всякий из вас орёл, а доходит до дела, сразу хвосты поджимаете… Аутодафе! Да даже если так, встретьте с достоинством, а не тряситесь от страха, как зайцы…
— И покажите мракобесам-инквизиторам, как умеют умирать москвичи-туристы… Верно, Надин? — разозлился Володя. — А если я не хочу умирать? Что, если мне жизнь дорога, как память?..
— Надька, Вовкин! Прекратите! — крикнула Анечка, засовывая телефон обратно в карман. — И без вас тошно, а тут ещё пить хочется…
Почти рассвело, когда над кромкой далёкого леса взлетела яркая звезда. Прочертив дугу, оставлявшая за собой огненный след, звезда начала падать — и вдруг взорвалась, обернувшись оскаленной драконьей мордой. На стенах заплясали тени. Снаружи донёсся грохот, задрожали каменные стены. Послышался громкий многоголосый крик.