— Здорово, чувак!
Его так перекосило, что я пожалела об отсутствии фотоаппарата. Такое зрелище задаром
пропало! И лихо уцапала мерзавца за воротник рясы.
— Где мои вещи, козел!?
— А…у…э…
Я пнула его в коленную чашечку.
— Вежливо повторяю вопрос. Где мои вещи!? Следующим ударом сломаю ногу. Или ее вон тот тип тебе сломает. Ты кого из нас предпочитаешь?
— Все здесь, — заторопился монашек. — Все ваши вещи тут. Только зверушка ваша удрала!
— Зверушка не пропадет, — решила я. — Подержи его. Кстати, а как найти главного очистителя!?
— Вверх по лестнице и направо до конца коридора.
Я бегло сунула нос в рюкзак. Все было на месте.
— Отлично. Спасибо за информацию, лапочка. — Я подмигнула эльфу. — Сверни ему шею.
Эльф был явно возмущен.
— Ты меня за кого принимаешь!? Я эльф, а не убийца!
Возражение было неубедительным. Я пошарила на столе. На нем лежал нож. Точнее, кинжал. Симпатичный такой кинжал, из какого-то черного металла, с рукояткой, отделанной черным камнем. Просто сам просится в руки. Я надела рюкзак на плечи. Подумала, повертела финку в пальцах и подошла к эльфу.
— Держи его крепче.
Анатомию я знала на пять. И сердце нашла моментально. Одно движение ножа — и все было кончено. Эльф смотрел на меня с тихим ужасом.
— Что ты делаешь!?
— Избавляюсь от нежелательного свидетеля. — Помотала я головой, избавляясь от наваждения. Потом я вытащила оружие, умудрившись не измазаться кровью, вытерла нож об рясу и засунула его за пояс. Думаю, он мне еще пригодится. Тем более, я всегда питала любовь к холодному оружию. Могу сказать всем, кто читает мои путевые записки — никакого внутреннего трепета я не испытывала. Даже ничего отдаленно похожего. И никакие двенадцать заповедей меня не мучили. Цинично-то говоря, этот монах отправлял в тюрьму, а оттуда и на смерть столько людей, многие из которых были и получше него, что моя совесть заткнулась и уснула. Может, сам он и не казнил, но пошел бы по статье, как соучастник. А теперь мне надо еще и к главному очистителю. Во-первых, мне нужен Междумирианник, а во-вторых, надо бы объяснить очистителю насчет неправедности его дела. Можно даже без слов, но с физическими увечьями.
— Ты со мной к главному очистителю? — спросила я.
— С тобой, — почему-то вздохнул эльф.
— Неужели ты не желаешь отомстить? — удивилась я. — Они же держали тебя в камере, в которой я бы и собаку не поселила!?
— Желаю. Но это как-то слишком жестоко.
Я пожала плечами. Жестоко! Не жил он в России во время перестройки. Узнал бы, что такое настоящая жестокость. Я молча пошла по коридору к лестнице. Мне повезло, по дороге никого не встретилось. Не уверена, что могла бы убить человека еще раз. Хотя бы сегодня. Но и моя душа была спокойна. Я ничего не обещала монашку. Я не обещала оставить его в живых, если он мне все расскажет. Я не нарушала слово. Подумаешь, убила. Если он верит в Христа, или в кого тут принято верить, значит должен верить и в рай, а значит я ему просто помогла немного раньше достичь райского блаженства. То есть он меня еще благодарить должен! По лестнице я прыгала через три ступеньки. Сзади сопел эльф. И тут наше везение кончилось. У двери стояли и курили три стражника. Я взлетела к ним на крыльях вдохновения.
— Вы че, вконец охренели!? Из тюрьмы половина заключенных поубегала, а вы и в ус не дуете!
— Кто поубегал!? — выдавил стражник слева, хлопая глазами.
— Я, — честно призналась я. И ударила одного из стражников кинжалом в глаз. Пока не опомнились. Еще двоих прикончил эльф. Мгновенно выхватил меч и снес им головы. На меня брызнуло кровью. Но странное дело, я, всегда не выносившая крови, сейчас даже не поморщилась. Не до того. И толкнула дверь. Все было завалено книгами. По самый потолок. Я схватилась за голову. Ну и где тут прикажете искать Междумирианник? Да я постарею раньше! С другой стороны, зачем мне самой искать эту книгу? Мне просто надо найти ее хозяина и вежливо попросить его отдать нужную литературу. Он-то знает, что тут, где валяется! А я иногда бываю просто убийственно убедительной.
— А-а-а-а-у-у-у-у! Есть, кто живой!? — заорала я.
И через минуту услышала ответ.
— Иди сюда!
— Ты со мной, или здесь подождешь? — оглянулась я на эльфа.
— Здесь подожду. Не люблю смотреть на пытки.
— Я тоже, — честно призналась я. И направилась на голос.
Я прошла три поворота, прежде чем выйти в большую и довольно светлую комнату. Комната так же была завалена книгами. Огромный стол посередине был уставлен скляночками самого, что ни на есть алхимического вида, а рядом со столом в кресле на колесиках сидел мрачный тип в таком же коричневом балахоне, но с большим железным медальоном на груди. По медальону шла надпись: “Да очистятся души неверных под моей железной рукой”. И выдавлена рука в перчатке, подкладывающая дров в костер. Все мои хорошие манеры мгновенно испарились. Инквизицию я просто ненавидела, получив за нее уже в институте “неуд” по истории.
— Привет, калека, — сказала я. Мой голос был нарочито спокойным, но те, кто хорошо знал меня, сейчас посочувствовали бы несчастному и не стали меня злить. Очиститель меня вообще не знал, и, увидев перед собой хрупкую девушку, решил, что ему ничего не угрожает. Наивный такой.
— Ты откуда взялась, девка? — спросил наглец. — А ну пошла вон!
— Ага, вот прямо сейчас взяла и пошла, — фыркнула я, задевая локтем за стопку древних пергаментов и роняя их на пол. — Прости, я нечаянно. Нет, если я пришла, от меня так просто не избавишься. Но у тебя еще есть шанс остаться относительно целым.
— Убирайся отсюда, — прошипел этот увечный. — И скажи страже внизу, что я приказал тебя высечь.
— Мазохизмом не страдаю, — отрезала я. — Но мигом стану злобной садисткой, если не получу того, что мне надо. Давай сюда Междумирианник, и разойдемся без членовредительства.
Инквизитор не внял моим увещеваниям. Ну, нельзя с этими людьми по-хорошему! Нельзя!!!
— Стра-а-а-жа-а-а!!!
Я покачала головой.
— Клиент скорее мертв, чем жив. До тебя что, до сих пор не доехало? Я пришла сюда специально за Междумирианником, и уйду отсюда только с книжкой под мышкой. А ты останешься. Но еще неизвестно в каком состоянии, — я подумала, и уселась на стол, что-то небрежно смахнув на пол. Суда по дырке в паркете — концентрированную серную кислоту. — Еще не решил отдать мне книгу? Очень жаль. Мне ведь придется какое-то время побыть здесь, а я такая неловкая!
Я взяла в руки склянку, понюхала, повертела и решительно вылила прямо на колени главному очистителю. Судя по его воплю, это была тоже кислота.
— Ах, простите, я такая неловкая к вечеру! Не волнуйтесь, сейчас я проведу реакцию нейтрализации! Вот только как найти щелочь? Я знаю! Опытным путем! — На колени очистителю полетело еще несколько баночек. Я подождала две минуты, наблюдая за попытками инвалида избавиться от дымящейся рясы и демонстративно позевывая, а
потом выплеснула на него ведро воды, примеченное в углу. Теперь главный очиститель
стал похож на жабу в кресле.
— Ну, как, говорить будем? — полюбопытствовала я. — Или опять поиграем в юного химика?
Очиститель так сверкнул на меня глазами, что я поняла без перевода.
— Хорошо. Даю тебе три минуты, можешь сказать все, что хочешь о моих родственниках, предках и
потомках безнаказанно. Но тихо.
Два раза предлагать не пришлось. Оказывается, я многого не знала о своих предках. В частности, они успели согрешить с половиной ада, и были прокляты навеки другой половиной. Фантазия у дяденьки работала не хуже, чем у моих студентов. Я даже пожалела, что не могу конспектировать за ним. Но не просить же повторять на бис? Да и время кончилось. Я вклинилась в описание отношений моей прабабки с Вельзебруулом. Наверняка местный аналог Вельзевула.
— Мужик, я думаю, с моими родственниками все ясно. Хотя им было по жизни плевать на все религии мира. Теперь отдай мне книжечку с милым названием Междумирианник, и я свалю отсюда на века. И даже не буду показывать на тебе умения, которые мои предки приобрели в ходе разврата с чертями.
Изображать из себя героя-народовольца очиститель не стал. И правильно. Я пока еще не собираюсь записываться в христианство и всепрощение мне чуждо. Он с трудом подкатил на своем кресле к стопке книг, вытащил одну и швырнул в меня.