– Я не… Я не хочу.
Уоллис осторожно отстраняет от меня Коула, опять садится и берет телефон.
Если она не хочет, то и не заставляй ее.
Коул трагично вздыхает, ясно, что в шутку, затем поворачивается к девушке-суши и объясняет, что я в конечном счете не буду участвовать в конкурсе. Встают еще несколько человек из других групп. Судьи-подростки располагаются за одним из низких шкафов, как за столом, и какое-то время совещаются, а потом объявляют победителем одного из учеников Хогвартса.
– Ну вот! – кричит Коул. – Вечно побеждают люди Гарри Поттера! У них было лет двенадцать, чтобы подготовить костюмы.
– Я долго ждала, – говорит Меган Хэйзел, поднимая ручонки девочки вверх. – Двенадцать лет! В Азкабане!
Коул с Уоллисом приканчивают большую часть еды на столе, так что, как я полагаю, о суши можно забыть. К половине десятого Лис и Чандра отключаются, а Коул упаковывает свой ноутбук, Хэйзел же крепко спит у Меган на плече.
– Думаю, нам пора, – говорит Меган. – Было так приятно повидаться со всеми вами. Скоро опять соберемся. Можно устроить встречу на тему «Моря чудовищ».
Уоллис неловко обнимает Меган на прощание. Выходя из магазина, она впускает в него порыв холодного октябрьского воздуха.
– Я тоже, наверное, пойду. – Коул пытается причесать свои волосы и лохматит их тем самым еще больше.
Я думал, комендантский час у тебя до одиннадцати? пишет Уоллис.
– Не-а. Мама снова передвинула его на десять, потому что я нарушил его две недели тому назад. Что пялишься? Я просто забыл про время! Сам знаешь, как оно быстро летит, когда ты в гостях у девушки!
Уоллис закатывает глаза.
– Послушай, – говорит Коул, опираясь на край стола, так что он может смотреть в глаза Уоллису. – Эта школа должна – просто обязана – быть лучше предыдущей. Правильно я говорю? Все в прошлом, теперь тебе лучше.
Уоллис пожимает плечами. Коул хлопает его по плечу. В быстро пустеющем магазине остаемся мы с Уоллисом. Почему Уэстклифф-Хай лучше его прежней школы? Я не смею спросить об этом, по крайней мере пока. Все, что мне сейчас надо, так это выбраться отсюда.
Так как насчет суши?
Ты все еще хочешь? – спрашиваю я. – Ты же съел все, что было на столе.
Он улыбается. Ты, очевидно, не обращала внимания, сколько я ем за ланчем. Если ты скажешь, чтобы я ел дальше, я буду есть. Я способен умять тонну еды. Ну что? Суши?
Да, пожалуйста.
Мы выходим из магазина, и холодный воздух проникает сквозь мой костюм. Торопимся к машине Уоллиса; пока я запрыгиваю на пассажирское сиденье, он срывает с себя парик и шарф и бросает все это назад, включает печку, и мы отправляемся в известный ему суши-ресторан.
– Почему ты знаешь гораздо больше мест, куда здесь можно пойти, чем я? – удивляюсь я. – Ты же не так давно переехал.
Он пожимает плечами, продолжая улыбаться. Мы подъезжаем к ресторану со светящейся надписью над дверью: «СУШИ».
– Они что, минималисты или просто не смогли ничего придумать?
– Я… не знаю, – говорит Уоллис. Так приятно снова слышать его голос. – Оба варианта одинаково вероятны.
Уже достаточно поздно, и посетители, приехавшие сюда поужинать, расходятся. А толпа людей, возвращающихся с празднования Хеллоуина, еще не объявилась. Внутри этого скупо названного ресторана очень чисто и шикарно. Хостесс усаживает нас с Уоллисом в кабинку, поднимает стенки, и мы оказываемся отгорожены от соседей.
– По пятницам здесь пятидесятипроцентная скидка. – Уоллис с интересом изучает меню. – Что ты обычно предпочитаешь?
– Хм. – Ненавижу признаваться в подобных вещах. – Просто калифорнийские и филадельфийские роллы. – Точно знаю, что в таких случаях люди думают: «Да ты вообще любишь суши?» «Заказываешь самые обычные, банальные роллы. И не хочешь попробовать что-то действительно хорошее». «Вау, ты такая скучная. Зачем ты вообще живешь?» «Будь пооригинальнее».
– О, какая замечательная идея, – говорит Уоллис, все еще глядя в меню. – Чем проще, тем лучше. Я могу съесть целый стол филадельфийских роллов за один присест.
Мы делаем заказ сразу же, как только официант приносит горячие полотенца. Я заворачиваю в свое холодные руки и чуть ли не растекаюсь по стулу от удовольствия. Мое семейство вечно говорит, что руки у меня как ледышки, но я не замечаю этого, пока они не начинают согреваться.
– Ну как тебе вечеринка? – спрашивает Уоллис. – Я рад, что ты смогла выбраться.
«Смогла выбраться» звучит как «засунула свои сомнения куда подальше», и тут он прав.