Но я вижу его имя и без малейших сомнений кликаю послание.
25/12/16, 23:21
Кому: Элиза Мерк ‹mirkerlurker@gmail.com›
От кого: Уоллис Уорлэнд ‹wallacewarland@gmail.com›
Тема: Ты нашла меня в созвездии
Я знаю, это странно, что я пишу тебе. Знаю, что мы оба сидим за компьютерами и ты читаешь это, а я варюсь в собственном чувстве стыда, жалея, что нельзя удалить отправленное письмо. Но я не могу отдать тебе его в руки, потому что тогда ты прочитала бы его у меня на глазах. Я не могу написать письмо от руки, потому что нам будет по пятьдесят лет, когда я закончу его, а мне это не подходит.
Обычно, когда я пишу что-то, я представляю, какими будут мои первые слова. Но я не знаю, как начать это письмо. Я должен сказать тебе так много, но мне не хочется пугать тебя. Я не могу объяснить тебе, до какой степени мне этого не хочется и как я боюсь того, что сделаю это.
Потому давай начнем так: Я никогда не жил в Иллинойсе, а всегда обретался здесь, в Уэстклиффе. Ходил в одну с Коулом школу на другом конце города. Прости, что я соврал тебе. Не то чтобы мне не хотелось, чтобы ты знала правду, но если бы я сказал тебе, откуда я, то ты догадалась бы и об остальном – о том, что я сейчас тебе расскажу, а я не был уверен, хочу ли я, чтобы ты это знала.
Не так давно ты сказала, что я выгляжу как футболист. И я ответил, что играл в футбол в детстве. Но это лишь полуправда; я действительно играл, когда был маленьким, но продолжал играть до середины десятого класса. И у меня это довольно хорошо получалось. Попал в сборную школы. У меня до сих пор где-то лежит письмо об этом. Мои товарищи по команде называли меня Уоллис-Убийца, потому что я громил соперников.
Нет, прости, это тоже вранье. Они называли меня так, потому что это была примитивная аллитерация, игра с моей фамилией, и к тому же такое прозвище звучало более устрашающе, чем просто Уоллис. А еще потому, что я ГРОМИЛ СОПЕРНИКОВ.
Прости. Сегодня я далеко не в лучшей форме.
Я любил играть в футбол, любил драться, работать в команде и общаться с друзьями. Любил побеждать. Мне нравилось, что мой папа гордится мной. Не Тим, а папа, мой биологический отец. Он любил футбол. Он был крупным парнем, обожал барбекю, фейерверки на Четвертое июля, любил бросать своих детей в плавательные бассейны. Его смех был слышен за милю. В общем, он был настоящим американцем. Он не был религиозен, но каждое утро за завтраком читал «Уэстклиффскую звезду» так, словно прямиком отправится в ад, если досконально не изучит ее.
Еще немного сведений о моем отце: он не окончил колледж. У его семьи не было денег. На работе он сидел в офисе и пытался продавать товары по телефону. Длинные рабочие дни, маленькая зарплата. Он уже был женат на моей маме – не на Ви – и она была беременна мной. Я не знаю: они поженились потому, что мама забеременела, или же беременность наступила после свадьбы. Думаю, это не важно. Папа не любил рассказывать о том времени, и мне мало что о нем известно. Мама оставила его еще до того, как мне исполнился год. Я ее не помню, и ее уход никогда не огорчал меня, но мой отец иногда горевал по ней.
Год или два спустя он встретил Ви, у них родилась Люси, и все было хорошо. Это благодаря папе Люси так любит спорт. Он всегда хотел, чтобы мы бросали вызов сами себе. Если нам что-то казалось слишком уж трудным, мы начинали стараться сильнее. Потому Люси перескочила через один учебный год. Папа тоже не давал себе поблажки – приходя с работы домой, он становился более громким, полным энергии. Любил помогать нам со школьными проектами и практическими заданиями. Всегда ставил себя в центр происходящего.
Бывали у нас и темные моменты. Он старался, чтобы мы не знали об этом, но несколько раз, зайдя на кухню ночью, я видел что он сидит, склонившись над столом и обхватив голову руками. Если днем он думал, что один дома, то стоял у входной двери и смотрел вдаль, словно улица была для него недостижимой землей обетованной. Когда мы жарили что-то на гриле, он готовил для всех, а сам ничего не ел. Когда мы с ним бывали одни, он ругал свою работу и запрещал мне делать что-либо, от чего я становлюсь несчастным, даже если это будет означать, что придется обходиться без еды, одежды и крыши над головой.
Ты заметила это в отношении своих родителей? Тот момент, когда они становятся самыми обычными людьми? Думаю, да. Это происходит неожиданно, правда? В один день они самые что ни на есть родители, а в другой изрекают нечто расистское, получают травму, которая долго не заживает, или же совершают ошибку за рулем, декорации рушатся, и они становятся простыми смертными, как и все мы. А если пелена с глаз спала, ее уже не вернуть на место.