Гадаю, что бы он подумал о картинке, которую я нарисовала в грязи. Наверное, сказал бы, что она хорошая, но я забыла о рогах встающего-с-закатом.
Моя семья выбирается из пещеры. Черч и Салли бросаются к деревьям и кричат что-то об озере. Папа спешит вслед за ними, предупреждает, чтобы они не убегали в лес. Мама выходит последней, и ее взгляд скользит по моему рисунку, прежде чем я успеваю смазать его ногой. Мне приходится сильно вытянуть ногу. Чудовище получилось немаленькое.
– Ты все еще сердишься на нас за то, что мы забрали твой телефон? – спрашивает она. Мягко, словно я способна откусить кусок от ее лица.
Пожимаю плечами. Мне не позволено возражать ей, а врать, желая, чтобы она почувствовала себя лучше, я не собираюсь.
– Мы делаем все это вовсе не для того, чтобы наказать тебя.
Я уже развернулась к деревьям, чтобы пойти за папой.
– Элиза, я пытаюсь поговорить с тобой.
Останавливаюсь и поворачиваюсь к ней лицом. Она ставит руки себе на бедра.
– Не смотри на меня так, – говорит она.
– Как так? – спрашиваю я.
– Так, будто я заставляю тебя впустую тратить время. Я родила тебя на свет, и самое малое, что ты можешь для меня сделать, так это пару минут послушать, что я хочу сказать.
– Прекрасно, я тебя слушаю.
Она закрывает лицо руками. Приглаживает растрепавшиеся пряди волос. На ее левом виске остается грязный след.
– Иногда… – вздыхает мама, это означает, что у нее возникает желание пуститься в то, что, как она верит, окажется длинным сердечным разговором, и если под конец его я не соглашусь с ней, то окажусь неблагодарным ребенком.
– Иногда, – повторяет она, – мы не знаем, как вести себя с тобой. С твоими братьями легко. Они хотят заниматься спортом, играть в видеоигры и много есть. Они рассказывают нам о школе и своих друзьях. Они похожи на твоего отца и на меня в молодости. В старших классах у нас не было никакого Интернета. Не было смартфонов. А даже если бы и были, не думаю, что мы увлекались бы ими так сильно, как ты. О, прости, это прозвучало ужасно. Ты просто проводишь очень много времени онлайн, и мы никогда не знаем, в порядке ты или нет. Мы не знаем, что с тобой происходит. Ты такая тихая, сидишь в одиночестве – и когда начал приходить Уоллис, стало так замечательно… Я пытаюсь сказать, что нам кажется, будто мы плохо знаем тебя. Мы не понимаем, что тебе нужно.
Она замолкает, смотрит и ждет.
Я говорю про «Море чудовищ», потому что ничего больше не приходит мне в голову.
Она кивает.
– И мы гордимся тобой благодаря ему. Но… это все?
Я пожимаю плечами.
– Жизнь гораздо больше, чем истории, Элиза.
Она говорит это так, будто все просто. Так, будто у меня есть выбор.
И во мне снова поднимается раздражение, горячее и готовое выплеснуться, и лучший друг раздражения злость, и мои руки снова сжимаются в кулаки, а желудок скручивается, а челюсти смыкаются с такой силой, что коренные зубы скрипят в знак протеста. Мама делает шаг назад, потом шаг вперед. Она может попробовать обнять меня. Я не хочу, чтобы кто-то прикасался ко мне сейчас.
– Я иду к озеру, – заявляю я.
На этот раз она не останавливает меня.
Салли, и Черч, и папа уже стоят на берегу озера с рыболовными снастями. Сейчас слишком холодно, чтобы ловить рыбу, но они тем не менее ловят ее. Мама присоединяется к ним.
Я сижу на куче камней над озером и пытаюсь сердиться, но не могу больше удовлетворяться этим чувством. Мне нужны извержения вулканов, ураганы, мощные землетрясения. Если бы я сейчас работала над «Морем чудовищ», оркианские чудища расползались бы по странице в поисках добычи. Я жажду возмездия. Мне не нужны пичуги, щебечущие над широким пространством мерцающей поверхности воды, и легкий ветерок, теребящий волосы.
Природа игнорирует мой гнев. Игнорирует все мои эмоции. Я не могу ей пожаловаться, обратиться к ней или рассердиться на нее.
Природе нет до меня никакого дела.
18:43 21 – март – 17
Таящаяся: Наконец-то выбралась из ада.
вызывающийдождь: Хаха перестань, походы это не так уж плохо. Грязь! Свежий воздух! КОСТРЫ!
Таящаяся: Уверена, с тобой что-то не так. Никто не может до такой степени любить костры.
вызывающийдождь: Костры – это потрескивающее счастье. Как оно было?
Таящаяся: Родители обнаружили у меня телефон и забрали его. Не разрешили взять с собой блокнот и вообще ничего. Разве он составил бы такую уж большую проблему?